Осколки матриархата. Юлия Анатольевна Нифонтова

сражено.

      Сверчки ночные не стрекочут,

      Лишь тени скорбные дрожат,

      И вянет аленький цветочек,

      В косматой лапе крепко сжат.

      ***

      Упаду посреди улицы.

      Руки-ноги раскину в стороны.

      Фонари надо мной ссутулятся,

      Налетят на меня вороны.

      Отводите глаза, прохожие.

      Объезжайте меня, автобусы.

      Бусы сорваны. Обморожены

      Луж овалы, деревьев конусы.

      Надо мною, убитой холодом,

      Посудачат две добрых тётеньки,

      Скажут: «Вот ведь спилася смолоду,

      А одета прилично вроде бы!..»

      ***

      Сердце счёт ведёт на секунды,

      То забьётся, а то замрёт.

      Как особенно нудны-трудны

      Ночи той, которая ждёт.

      Появилась повадка беличья

      Колесо всё крутить своё.

      Словно «Чёрный квадрат» Малевича

      Этот чёрный дверной проём.

      Слёзы льёт она на подушку –

      Дождь на ситцевые цветы.

      Страх нашёптывает на ушко:

      «Не тебе, не с тобой, не ты!»

      Стиснув зубы от боли-доли,

      Не мертва, но и не жива,

      Ожидает, как ветра в поле,

      Мужа ветреного жена.

      ***

      Мой бывший муж, не к ночи будь помянут,

      Двенадцать лет твердил, что я – тунгус.

      И, словно протрезвев, однажды, спьяну,

      Я поняла, что больше не боюсь.

      Ведь я – тунгус! Ну это ли не счастье –

      Свободно жить законами тайги:

      Охотничье ружьё, рыбачьи снасти,

      Треух и меховые сапоги.

      Дремучая архаика сокрыта

      В кирпичных ликах, щёлках хитрых глаз

      Наследников того метеорита,

      Что породнил великой тайной нас…

      КАМЕННЫЕ ДЖУНГЛИ

      ***

      Нечаянно, не чуя страха, сдуру,

      В моих глазах он зверя разгадал.

      Непостижимо, но залез под шкуру

      Мне, с детства избегающей зеркал.

      Он выбрал сам себе такую участь –

      Не нужно было рваться на рожон.

      И совестью, как родами, измучась,

      Ей-Богу, я пырну его ножом!

      Я – Маугли, и каменные джунгли

      Меня укроют в сумерках дворов.

      Последних окон догорают угли

      И головёшки чёрные стволов.

      В сыром удушье городской берлоги

      (Но только ты об этом ни гу-гу!)

      Мне лоб клеймили братья-бандерлоги,

      Как самому опасному врагу.

      ***

      Как горит твоя гордыня, как заносчивость заносит,

      И к карманам липнут бабки, и бабёнки липнут к брюкам.

      Несмотря на рост и голос, несмотря на смеха россыпь,

      Ты – всего лишь обезьянка, научившаяся трюкам.

      Я – конвейерная гайка, часть компьютерной программы.

      Жерновами жмых разжёван забракованного брака.