Эхо над бездной. Анастасия Константиновна Дока

жжение в глазах: непрошенные слезы норовили вырваться наружу, но она не могла позволить себе этой слабости, а поэтому дерзко произнесла:

      – А в прошлый раз вы говорили, что хотите ее выпороть.

      Макар Семенович снова посмотрел на Александру:

      – За это время эмоции поутихли. К тому же, судя по тому, что я слышу с экрана, она живет вполне счастливо. Для любого отца это главное.

      Она снова подумала о своей семье. Почему ее родители не придерживались такого же мнения? Почему каждый разговор с ними заканчивался одинаково: скандалом, обидой и ее бессонными ночами в размышлениях о собственной жизни? Когда случилось так, что они стали совсем чужими? С семьей Пассажировых все ясно: девочке не хватало денег, она мечтала о другой жизни. Но чего не хватает ее собственным родителям? Почему они не ценят того, какой она стала? Чем она их обидела? Тем, что живет по-своему, а не по их указке?

      Из размышлений ее вырвал голос Макара Семеновича:

      – Простите, ради бога, а чай можно? В горле пересохло.

      – Да, конечно, – она виновато улыбнулась и достала из ящика два пакетика с бергамотом, затем сняла с полки две большие кружки и налила горячей воды.

      – Угощайтесь печеньем, – Александра пододвинула одну из пачек, – сладкое у меня есть всегда.

      Макар Семенович улыбнулся и надкусил печенье:

      – Знаете, мы с Иркой всегда любили сладости. Помню, сядем вечером ужинать и вместо того, чтобы есть приготовленный женой картофель с мясом, уплетаем зефир. Люська моя ругалась, а мы с Иркой смеялись, а чтобы жена не обижалась – шли мыть посуду. Знаете, Саша, можно я буду вас так называть? Саша?

      Она кивнула. Этот человек вызывал в ней все большую симпатию.

      – Иногда Ирка вела себя нормально, бывало и нежность проявляла. Редко, но такое случалось.

      Он снова погрустнел, и детектив решила перевести разговор в нужное русло:

      – Вы говорите любили вместе есть зефир. Может у вашей дочери были какие-то особые предпочтения?

      – Да нет. Она ела и шоколад, и вафли, и конфеты разные. Все любила.

      – И все-таки может было что-то особенное? Я, к примеру, больше всего люблю бисквитные торты и все, что связано с шоколадом, но абсолютно не приемлю конфеты с коньяком.

      Макар Семенович задумался:

      – Знаете, Саша, если так повспоминать, то да, действительно, была у нее слабость, но было это в детстве, и сейчас ее вкусы могли измениться, но вот раньше она прожить не могла без изюма. Могла горстями его есть.

      – Интересно, – Александра взяла со стопки чистый лист, из ящика достала зеленую ручку и начала делать записи. – Может что-то еще вспомните? Любимая игрушка, мультфильм?

      Он медленно пил чай, размышляя над ее вопросом, затем взял второе печенье и ответил:

      – Да, знаете, вот вы спросили, и я вспомнил. Она очень любила мультик о «Золушке»: зарубежный яркий такой и у нее была любимая кукла со светлыми длинными волосами. Ее звали Мася, точнее звали-то ее Маша, но Ирка до шести лет не выговаривала «ш» и поэтому называла ее