Всё, как ты захочешь. Юлия Флёри

на соседний от Лизки стул Григорий Степанович и сам опустился в редакторское кресло, которое давно стало легендой в издательстве. Все обсуждали его неимоверную стоимость.

      Григорий Степанович смерил нас труднопереводимым на русский язык взглядом, устало вздохнул, поджал губы.

      – Ох, и не знаю даже, что с вами, девочки, делать… Вроде и накосячили…

      – Да где?! – По банальной привычке спорить везде и во всём, встрепенулась Лизка и выпятила свою грудь вперёд. Под взглядом отца немного осела, а потом и вовсе сдалась. – Да они сами виноваты! Когда нам текст представили, когда? За два дня до сдачи в печать? Пап!

      – На это у нас есть юридический отдел, Лизавета Григорьевна, который и занимается подобными нюансами. Ты же, в свою очередь, не поставила их в известность, а значит, взяла всю ответственность на себя. Вот и держи удар.

      – Много чести. – Надулась она и повернулась ко мне. – Галк, ну, вот ты ему скажи, что…

      – Даже слушать ничего не хочу! – Перебил её глав.ред. и посмотрел уже на меня. – В общем, на первый раз…

      – Прощаешь? – Засияла Лизка, совершенно забыв о том, что она вроде как обиделась, тут же вспомнила, но было уже поздно. Григорий Степанович непреклонен.

      – На первый раз отделаетесь лишением премии. И это только на первый раз. Урок, думаю, для вас хороший. Что же касается…

      – Папа! У меня всё копеечка в копеечку было рассчитано! Давай следующую премию, а?

      – Никому хоть не рассказывай, дочь, что копейки считаешь. – Усмехнулся он. – Засмеют ведь. А в качестве морального ущерба вот вам. – Положил на столе два красивых голубых конверта. – Краткосрочный отпуск с начала следующего часа прилагается.

      Лизка тут же распаковала конверт, я с эмоциями не торопилась, к тому же, она через секунду поделится своими впечатлениями.

      – Ладно, прощён. – Великодушно глянула она на отца поверх конверта, потом удержала расползавшуюся на лице улыбку, встала, обошла стол, клюнула его в щёку и крепко обняла. – Как хорошо, что ты у нас есть, пап.

      – Григорий Степанович. – Напомнил глав.ред. и улыбнулся.

      – Спасибо. – Поблагодарила я, стягивая такой же конверт со стола и для себя. – Мы можем идти?

      – Конечно. Только не вздумайте вихрем нестись из издательства. Я вас отпустил только с десяти.

      – Помним, помним, папочка. Целую. – Тут же, в подтверждение слов, отослала воздушный поцелуй и вытолкала меня за дверь. – Ху-у, нет, ну, ты представляешь, премии лишил! Да я с этого Ядвинского всё стрясу, пусть даже не надеется легко отделаться! – Возмутилась она. – Надо же, каков наглец! Я его по доброте душевной не сдала, так вот чем он меня отблагодарил! Отцу нажаловался!

      – Скажи спасибо, что не стряс неустойку. А я говорила, что не стоит его детектив принимать так поздно. Но ты…

      – Да ладно тебе, пронесло ведь! – Хлопнула она меня по плечу. – Зато теперь у нас есть неограниченный по лимиту день в лучшем спа-салоне города! Я говорила тебе, что у отца с его владелицей роман, нет? – Тут же понеслась она во