Войга. И. Сказитель

догадку.

      Кроме жутких картин, меня встретили своим величием каменные столбы, одетые в железную узорчатую ковку, напоминающую изогнутые ветки деревьев. Посреди этого места стоял большой деревянный стол, местами треснувший от ударов мечей и навечно въевший цвет и запах человеческой крови. Жертвенный алтарь не был украшен ни драгоценными камнями, ни витиеватой резьбой, он был прост и грозен так же, как и сама смерть.

      Пока я озирался в ужасающем трепете по сторонам, старику все же удалось кое-как дотащить умершего до алтаря и, скрипя костями, вскинуть его на жертвенное место.

      – Еще один глупец, – из ниоткуда возле них появилась юная дева, чья красота пленила меня в одночасье.

      Она стояла в одной лишь полупрозрачной сорочке, игриво расшитой яркими цветами. Хрупкая и нежная, она обошла алтарь по кругу, мое сердце замерло при виде ее босых ног, ступающих по обледенелому полу. Ее голос уже не звучал столь громогласно, а наоборот был наполнен легким журчанием ручья и тихим шелестом зеленной травы на лугу. В ее голубых глазах я мог поклясться, что видел чистое летнее небо, в ее губах отражалась краснота спелых яблок, а в рыжих волосах плясала страстью сама жизнь. Как могло попасть в этот оплот зла столь прекрасное создание?

      – Заканчивай поскорее, да спать пойдем, – недовольно пробурчал Вилес.

      – Давай хоть посмотрим, каков улов нынче у Турофея, – заулыбалась девушка, предвкушая хоть какую-то забаву.

      Она одернула капюшон с лица мертвеца и обомлела. Ему было не больше тридцати, и он был невероятно красив и статен, подобно древнему богу. Все в нем пело мужеством и силой, за которыми так мечтают укрыться юные девы. Да, в таких руках каждая могла бы почувствовать себя ребенком, за такими плечами любая бы встала, как за каменной стеной. А каков был его лик с истинно мужскими скулами и чувственными губами! С его длинных ресниц с грустью скатывались капли бывших снежинок, что не выдержали последней, угасающей теплоты его тела.

      – Марьяна, даже не думай! – грозно и назидательно произнес старик, словно уже услышав мысли замершей в исступлении девы. – Он принадлежит Турофею.

      – Никто и не собирается ничего у него отнимать, – резко огрызнулась она, разозлившись на собеседника за столь бесцеремонное вмешательство.

      – Его удел стать стражем этого храма, век охранять покойный сон своего господина, – не успокаивался Вилес.

      – Без тебя знаю, – словно змея зашипела на него дева, и тут же вновь переменилась в лице, одев маску нежности и радушия. Она провела кончиками пальцев по пока еще не до конца остывшей щеке мертвеца. – Он станет стражем, будет сторожить его сон… Но кто сказал, что он не может при этом оставаться в своем теле?

      – Турофей, – еще более настойчиво произнес старик. – Таков порядок, стражам тело ни к чему. Он сам выбрал свой путь, сам решил встретить смерть в этом месте, а значит быть ему тенью до скончания веков!

      – Пошел прочь! – взревела на него Марьяна,