Законы безумия. Искушение. Мария Высоцкая

Отпускает мою руку, вытаскивая из джинсов сигареты. Ненавижу этот отвратительный запах.

      – Гера, – прикуривает, двигаясь вперед, – не начинай…

      Он говорит с паузами. За время их расстановок мы оказываемся в небольшом парке или аллее.

      Но я его не слушаю. Смотрю в его глаза и пугаюсь собственных мыслей. А вдруг на этом все? Вдруг он больше не любит… пока он был там, я частенько сидела на одном форуме, так вот, там рассказывали о интересной статистике. Пары, подобные нам, очень часто расстаются в первые три месяца после демобилизации.

      – Умка, ты тут?

      – Да, задумалась просто…

      – Мне уже страшно. Что придумала?

      – Что?

      – Проблему какую на этот раз нашла в наших отношениях?

      – Никакую…

      – У тебя на лбу красненьким мигает – нашла!

      – Хватит издеваться, просто я переживаю… я тебя ждала и…

      – А я пойду бухать и бл*довать? Так, по-твоему?

      Морщу нос, потому что звучит это отвратительно, да и после того, как он это озвучил, мои дурацкие подозрения начинают таять.

      Шелест ничего не говорит. Просто смотрит. У него пожирающий взгляд. Это возбуждает. Я безумно соскучилась, во всех отношениях. По его объятиям, поцелуям, присутствию… я до дрожи в пальцах его хочу. Теплый ветер обдувает мои голые ноги, а воображение убеждает, что это ладони Богдана. Теплые, сильные. Они пробираются все выше, минуя икры, колени, задирая подол сарафана. Вздрагиваю, смущаясь своих фантазий.

      – Давай не будем ругаться, Умка, я много чего хочу с тобой сделать, и ругань совсем не входит в мои планы…

      У него низкий голос. Он завораживает. Я оглушена его словами. Сглатываю, замечая, как горят его глаза. Теперь ярко вижу в них желание.

      – Ты скучал по мне?

      – Конечно, скучал…

      Касается пальцами моей щеки, медленно опускаясь к губам. Приоткрываю рот, проводя языком по подушечке его пальца, улыбаюсь, потому что Шелест сильнее сжимает мою талию, опуская руки ниже.

      Мы стоим у скамейки, мимо нас изредка проплывают люди, но мы видим лишь друг друга. Это наваждение. Истинное сумасшествие. Обхватываю его лицо ладонями и не чувствую своих слез. Смотрю, и мир переворачивается в очередной раз.

      – Что за упырь вокруг тебя околачивается?

      Вопрос звучит слишком неожиданно. Шелест переводит тему, отвлекает, он всегда так делает.

      – Кто? – не сразу соображаю, о ком он. – А, это, – губ касается усмешка, – Гриша… мы вместе учились…

      – Чему учились?

      – Ты ревнуешь?

      – Я ревную, – уверенно, но развязно.

      Наверное, это одно из тех качеств, которые меня в нем цепляют. Он говорит правду, то, что чувствует на самом деле, но не выглядит глупо или жалко. Наоборот…

      – Мой хороший, – провожу коленом по его ноге, а пальцы уже пробрались под футболку.

      – Блин, Гера, прекрати, я и так тебя хочу.

      – Я чувствую, – улыбаюсь, – подожди, – вытаскиваю из сумки трезвонящий телефон.

      Папа. С чего вдруг? Он же не в стране даже…

      – Привет…

      – Ты