Иоанн III Великий. Исторический роман. Книга 1, часть 1—2. Людмила Ивановна Гордеева

Иван Калита его строил – полтора века назад. Ты же, судя по всему, хочешь сильным властителем сделаться, не в пример отцу твоему, обиженному судьбой и братьями. Храм престольный – это лицо государства и государя его. А коль лицо твое все перекошенное стоит, – ну какое может быть к тебе почтение?

      – Усовестил, владыка, совсем усовестил. Только сам знаешь, весь прошедший год с казанскими басурманами окаянными дрались, то одна стычка, то другая. Лишь в нынешнем сентябре Казань сдалась на полную нашу волю. А надолго ли – не ведаю. У этих поганых известно, чего клятвы стоят. Сегодня Аллахом клянутся хранить мир вечный, а завтра снова грабить идут. До строительства ли мне было? Один Господь знает, сколько этот год война стоила… Перед тем Махмут-царь со всей ордой своей на нас двинулся, сколько переполоху наделал, месяц полки собирали! Хорошо, он с Ази-Гиреем Крымским по пути сшибся, нас Бог миловал. Ныне же молю Господа, чтобы удалось перезимовать благополучно, чтобы голод нас не одолел, сам, небось, помнишь – снег в мае три дня лежал в Москве, а 2 июня, когда все уже посажено было, мороз ударил. Все это – затраты непредвиденные.

      – А я тебе так скажу: на Божье дело станешь жалеть – больше потеряешь. Если бы наши предки перед началом каждого строительства рассуждали о нужде да о трудностях, до сих пор на Руси ни одного бы храма приличного не было. Ты начни только, все Бог пошлет – и удачу, и деньги. Вон матушку твою Марию Ярославну в пример тебе поставлю. Нигде не ходила, не кланялась, не просила. На свои деньги церковь Вознесения как перестроила?! Любо-дорого посмотреть – стоит, как невеста нарядная, сердце радует. И мастера завидного Ермолина отыскала, и каменщиков умелых…

      – Отец мой, не хвали ты меня так уж, – молвила, наконец, и Мария Ярославна, – сыновья ведь тоже мне помогали, в государевых мастерских камни-то точили да кирпичи обжигали! Да и остальное все – как бы я без них?

      – Да знаю я, конечно, княгинюшка, знаю, что горячусь, но душа-то болит. Словом, наворчал я на вас, а теперь решение свое скажу. Хороший храм хороших средств стоит. Понимаю, что негоже все на одного государя сваливать. Да и мне одному такое дело не потянуть. Решил я объявить сбор денег на возведение первого и главнейшего храма московского по церквам и соборам, по всем монастырям русским. Хочу не только о себе память оставить. Хочу, чтобы каждый русич, который поднесет свою копеечку на храм, знал потом, что и его доля труда есть в том творении Божьем и человеческом. И чем красивее и величественнее получится собор, тем больше будет гордость народная, а значит, и любовь к земле своей. Вот так я решил! – Владыка с наивным пафосом стукнул посохом об пол и, опираясь на него, начал подниматься.

      – Не спеши, отец мой, и у меня к тебе тоже дело есть, – приостановил его Иоанн.

      Увидев, что митрополит вновь опустился на стул, но все еще продолжает сидеть торжественно насупившись, великий князь решил поднять ему настроение:

      – Позволь мне, владыка, первый взнос сделать на строительство храма, выделю из казны пятьсот рублей – два с половиной пуда серебра.