Вопль археоптерикса. Татьяна Тихонова

и опять что-то рассматривали. Брови сложили морщину на лбу. Но едва Федин умолк, комэск проснулся, сказал:

      – Проходите, садитесь.

      И быстро встал. Прошел к карте, разложенной на столе под лампой.

      – Старшина, ко мне никого не пускай.

      – Есть, товарищ комэск. – Федин скрылся за дверью. Прохоров разместился на трехногом табурете возле стола. Я присел на деревянный топчан за его спиной.

      – Итак, что мы имеем, товарищи, на сегодняшний день? – сказал Мухалев, устало потерев лицо. – Имеем машину, собранную и готовую, по словам собиравших, к полету, что придется проверить, только непосредственно приступив к выполнению задания. Для обслуживания секретного оборудования в экипаж включен товарищ Прохоров. – Комэск посмотрел многозначительно сначала на меня, потом на Прошу, тот кивнул. Мухалев добавил: – План полета получите вместе с окончательным приказом.

      Он сделал паузу, прикурив, помахал ладонью, разгоняя дым. Прохоров и я молчали, ждали продолжения, я-то знал, что Мухалев сам все доскажет, потом спросит. А полезешь сейчас уточнять, оборвет. Сидим, ждем.

      – Время отлета по сигналу из ставки. Разведка отработает. Синоптики, опять же. Вдруг над Берлином хляби небесные разверзнутся или, например, главного фашиста кондратий стукнет от внезапного осознания содеянного. Тогда и нам незачем бензин ленд-лизовский тратить впустую. Три дня, Миша. Это время осталось до начала операции. Командование считает, что советскому опытному летчику это достаточное время для освоения новой техники. Причина торопиться веская. Возможность завершить войну. Через три дня в любую минуту может поступить сигнал. Вопросы?

      После слов про Берлин и главного фашиста, а потом про «завершить войну» я посмотрел на Прошу, вернее, на его затылок. Что у него за устройство? Будто провалится Гитлер в тартарары в одночасье. Очень сильно похоже на дурацкий розыгрыш. Но мысли уже заработали в другом направлении. Чтобы освоить новую машину, принцип действия которой представляешь, а какой-то дядя подписал все на своем китайском, надо сначала узнать, что и где у нее находится. А куда и зачем – разберемся. И сказал:

      – Переводчика бы, Игорь Валентинович.

      – Сейчас подниму капитана Вяхирева, – кивнул Мухалев.

      И при чем тут этот капитан? На кухню только ходит да книжки в теньке читает. Но, видимо, недоумение мое на лбу было прописано, потому что Мухалев добавил:

      – Специалист по английскому, безопасники оставили. Прибудет в твое распоряжение. Федин!..

      На следующий день, ближе к вечеру Вяхирев расклеил на основные узлы, приборы и указатели «ланкастера» бумажки с переводом. Я не отставал от него, просил уточнить то одно, то другое, и скоро уже запомнил почти всю начинку панели пилота. Усевшись в кресло, обвел аппаратуру другими глазами, понял, что все под рукой. Не все, конечно. Выходило, что «ланкастер» только из кабины не запустишь. Точно, вот переключение на внешние баки. Все четыре мотора «Мерлин» – здесь. Газ… на один дюйм вперед. Вяхирев пишет, что один дюйм – это