Город Г…. Константин Скрипкин

прислушиваюсь к себе по-настоящему и… не чувствую никакого реального раскаяния или стыда. Вообще ничего не чувствую. Все эти размышления появились у меня, собственно говоря, совсем недавно, когда просто так, сиюминутно среди прочих соображений пришла в голову любопытная мысль – укокошить свою жену. То есть банально убить свою драгоценную супругу. Я об этом думал сугубо теоретически и только в аспекте нравственных категорий представил себе, как это может состояться. Даже улыбнулся тогда про себя – знай жена об этих размышлениях моей головы, она, вероятно, в ужасе развелась бы со мной, спасая собственную жизнь и оставив мне всю совместную жилплощадь. Вопрос ее убийства отпал бы сам собой. Но она живет себе, пребывая в счастливой уверенности, что ее ласковый и предупредительный супруг не может замыслить ничего страшнее банальной интрижки с секретаршей из соседнего офиса. Может, это и так, ведь я только умозрительно все представляю себе, моделируя, так сказать, свое психическое состояние в разнообразных условиях…

      Я вот смоделировал себе в голове конструкцию, как я от жены ухожу – честно, твердо, решительно, по-мужски, и понял, что никогда не вынесу этого процесса. Не смогу преодолеть такой обструкции с ее стороны, со стороны общих знакомых и ее уважаемой матери. Совсем другое дело, если она по какой-то несправедливой случайности отправится в мир иной, тогда, наоборот, все будут меня жалеть, утешать, а я буду горевать сильно-сильно, но через какое-то время восстановлюсь и, будучи положительным, сильным духом мужчиной с отдельной жилплощадью, найду себе спутницу жизни помоложе и поинтереснее. И здесь единственной загвоздкой остается та самая совесть, потому что трудно себе представить, как она будет себя вести. А вдруг как заест, не даст жизни, лишит аппетита и сна? И тогда, очень увлеченный этим размышлением, я постарался все себе в красках представить… Со всеми подробностями представил, как после моей филигранной подготовительной работы супруга умирает, помучившись самую малость, как я тут же бегаю, стараюсь помочь, руки заламываю, зову на помощь, как меня от ее тела оттаскивают, как я рыдаю и все меня успокаивают, как я после, уже успокоившись, сижу себе весь в черном, от горя осунувшийся и всем своим видом выражаю только благородную скорбь, как потом мы с моей новой избранницей трогательно посещаем могилку… И все так хорошо и так по-порядочному получается, что наворачиваются слезы умиления. Так, после этого умственного эксперимента, который в реальности занимал не несколько минут, а целый выходной день был ему посвящен, я понял, что с совестью договорюсь. Возможно, при этом некоторое опустошение появится внутри, но вскоре к нему привыкаешь, как к норме, и… продолжается жизнь как ни в чем не бывало! Вроде бы грустно это должно быть, вроде бы должен я страдать и мучиться, так сказать, недополучать в жизни каких-нибудь радостей и счастья, а вовсе нет… совершенно мне благополучно и комфортно, вопреки убедительным литературным примерам.

      Любопытный факт, но и его я рискну объяснить.