Прежде всего любовь. Эмили Гиффин

детстве это была моя спальня).

      Ужин мы отменили и уже переоделись в удобные домашние шмотки.

      Она поднимает взгляд от коллекции мягких мышек, которые живут в нижнем ящике тумбочки, и спрашивает:

      – И какое?

      – Ты вообще знаешь, что это значит – сделка? – спрашиваю я, присаживаясь на край кровати. – Хочешь сделку?

      Она подозрительно смотрит на меня, но кивает. Ей интересно.

      – Если ты почистишь зубы и сразу ляжешь, я прочитаю тебе целых две сказки, а еще… – я делаю театральную паузу, – никуда не пойду.

      – Няня не плидет? – радуется она.

      – Не придет.

      Она улыбается. Харпер ненавидит, когда с ней сидит кто-то, кроме моей мамы, родителей Нолана и Джози. Особенно по вечерам. Даже молоденькие веселые девчонки погружают ее в пучину горя и одиночества.

      – Но тебе придется сразу лечь. Выключить свет. И оставаться в постели. И чтобы без обмана!

      Она смотрит на меня, и я почти вижу, как у нее в голове ворочаются мысли.

      – Мы договорились? – спрашиваю я, зная, что мне противостоит лучший переговорщик Атланты.

      Разумеется, она выдвигает контрпредложение:

      – Четыле сказки.

      – Три, – говорю я, стараясь не улыбаться.

      – Пять, – она поднимает кулачок и раскрывает его, демонстрируя пальцы.

      Я качаю головой и спокойно объясняю, что так не получится. Если ты сказала четыре, то переигрывать на пять уже нельзя. Но ее решимость меня восхищает, так что я немного уступаю.

      – Давай начнем с трех, а там как пойдет. Если будет не слишком поздно, прочитаю четвертую. Давай, – я указываю на книжный шкаф, – выбирай.

      Она сияет и бежит к шкафу. Старательно выбирает три книжки, в которых больше всего букв. А она не дура. Первые два варианта меня устраивают, но потом она тянется за «Хортоном», и я чуть не плачу. Мне, конечно, импонирует мораль этой книжки, которая учит нас терпимости и рассказывает, что все равны, но я что-то не в настроении для доктора Сьюза.

      – Я могу наложить вето? – спрашиваю я, думая, что есть куча хороших книг, которые мы давно не читали.

      – Нет, мама! – объявляет она и кладет руку на пояс. – Ты сказала, что я выбилаю! А я хочу «Холтона»!

      – Разумно, – соглашаюсь я, – давай, беги чистить зубы.

      Она кивает и направляется в ванную, которая раньше принадлежала нам с сестрой. Я тем временем прибираю игрушки, расставляю мышек и устраиваюсь у нее на кровати.

      Она возвращается через несколько секунд. Я подавляю желание заметить, что за такое время невозможно нормально почистить зубы, и просто двигаюсь, освобождая ей место. Она залезает в кровать, источая аромат зубной пасты с запахом жвачки, и протягивает мне «Сильвестра и волшебный камень». Это одна из моих любимых книжек. Мама читала ее нам с Джози в детстве. Я говорю это вслух, потому что Харпер нравится слушать про «маленьких маму и Джози». Она кивает, устраивается поудобнее, и личико ее светится от счастья. Я открываю книгу и начинаю читать как можно выразительнее, наслаждаясь каждой секундой и напоминая