Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде. Алексей Соловьев

ворвались на стан и окружили москвичей. Многие сидели охлюпкой[7], в руках рогатины, кистени, дубины. Ражие бородатые лица, распахнутые зипуны, наглые похотливые взгляды…

      – Пируем, голубки! – широко ухмыльнулся дюжий мужик, явно коноводивший в артели лихих людей. – А про то, что Господь делиться велел, ведаете? На нашей землице расположились, заплатить бы надо. Кто такие? Московляне?

      – А ты кто будешь, чтоб я отчет держал? – сдерживая нервную дрожь в руках, ответил Иван. – Тать?!

      Мужик подтолкнул коня пятками, наехал на Ивана:

      – Тать, коли есть чего с тебя взять! А коли нет – то убивец! Зенками-то не сверкай! Не зли, лучше по-хорошему перебаем. Нам много не надо, лишь бы пузо было радо. А ну, подай-ка сулею!

      Последнее было сказано сидевшему возле хмельной бутыли Андрею. Тот неуверенно посмотрел на дядю.

      – Подай, подай, уважь гостя, – кивнул Иван. – Вишь, ребята оголодали, по степи мотаясь. Пусть отужинают вместе с нами.

      Он лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения. Все оружие было на возу, под рукой лишь засапожники[8]. Слабая подмога против оборуженных конных.

      Нужно либо попытаться решить дело миром, откупившись малой толикой, либо… Но вот иное решение, способное привести к успеху, никак на ум не приходило.

      Атаман надолго припал к горлышку, оторвался, крякнул, утер губы грязным рукавом и передал бутыль соседу.

      – Уважить хочешь? Добре! Это правильно, пошто головы класть невесть где… Сам кто будешь? Судя по всему, торговые вы ребята. А посему… по рублику с каждого, и мы даже добро ваше ворошить не станем. Коников вот только еще заберем, чтоб до воеводы местного не сразу доскакали. Новых себе достанете, степняков рядом много кочует.

      Серебро у Ивана было, боярин Андрей не поскупился на подарки ордынцам. Напрягло иное – и монеты, и цельные гривны лежали в одном кошеле, развязывать который пришлось бы на глазах у ватаги. Удоволятся ли ночные тати толикой, узрев все? Ой, навряд ли…

      Краем глаза он заметил, что остальные москвичи уже поняли неотвратимость сшибки. Архип приспустил штаны, вопросил:

      – Я от стола отойду нужду справить? Удержу совсем нет!

      «Молодца! Будет подле оружия, это уже что-то! Теперь надо внимание на себя отвлечь. А еще лучше – пополох устроить, чтоб про Архипа вообще на миг забыли. Но как? О о о о!»

      – Медвежью болезню подхватил? – хохотнул атаман. – Ступай за возы. Стешка, проследи!..

      – Может, поторгуемся? Серебра у меня негусто, но могу товаром поделиться. Вино есть доброе, ромейское. Поди, и не вкушал никогда? Грикша, подь к возу, налей ковш того, красного!

      Грикша внимательно глянул на Ивана, понятливо кивнул и также шагнул к обозу. Спустя минуту крикнул:

      – Андрюха! Подсобь налить, тяжела больно корчага болгарская!

      Дождавшись, когда боевой товарищ начал подходить с вином, Иван снял с углей длинный деревянный вертел:

      – Зажуй вепрятинкой. Дошло мяско

7

Охлюпкой – без седла.

8

Засапожник – нож, хранимый за голенищем сапога, онуча.