Обет мести. Ратник Михаила Святого. Алексей Соловьев

добиться, верно?

      И тут Грикша ошарашил собеседника:

      – А я, кажется, знаю, Святослав, кого мы ищем и что он хотел у полонянина выпытать!

      – Да ну? Расскажь!

      – Погодь. Дай до ихнего главного еще раз доскачу.

      Грикша пришпорил коня и, ловко уворачиваясь от ветвей, догнал Амылея. Какое-то время ехал в сажени от него, затем вновь приотстал.

      – Вот бы кого я сейчас… – тихо и зло бормотнул он, но Святослав услышал:

      – Не понял? Почему?

      Убедившись, что его более никто не услышит, Грикша поведал своему давнему знакомому все, что узнал недавно от Ивана об Андрее и Любане. Рассказал и о гибели Протасия. Лицо Святослава острожело.

      – Вона как? А чего на татар озлобился?

      – Дак ты на колчан его глянь!! Стрелы-то в нем все красные!..

      Старый опытный воин Святослав, проливший много чужой и своей крови, беззаветно преданный своему князю и люто ненавидевший татар, громко скрипнул зубами. Сапнул ноздрями воздух и почти не раскрывая рта пробормотал:

      – Собака узкоглазая! Грикша! Пока едем тихо, сблизься по очереди со всеми и от моего имени шепни: коли в деревне замятня какая случится – рубить всех без пощады! Я перед князем и боярином Андреем сам за все отвечу. Ступай, а я Амылея пока отвлеку.

      Подтолкнув коня пятками, с насупленным лицом десятник пригнулся к гриве.

      Безмолвная деревня вынырнула неожиданно. Не залаяли собаки, не слышно было мычания коров, блеяния овец. Не пахнуло дымом от костров, на которых в сентябре лесные жители вне стен домов еще готовили пищу. Низкие избы с соломенными крышами и прокопченными притолоками дверей словно насупились, взирая на вынырнувших из леса всадников в дорогих бронях и оборуженных. Недружелюбно, настороженно, с опаской шумели вершины сосен, передавая недобрую весть скрывшимся за болотом смердам.

      Лишь у одного дома сидел на бревне крепкий высокий мужчина. И именно к нему повлекли преследователей псы. Но не набросились, а ткнулись в прикрытую дверь и яростно залаяли.

      Амылей неспешно подъехал к селянину. Заговорил на татарском, явно не желая ломать язык перед смердом. Толмач тотчас переводил:

      – Где весь народ?

      – Кто где. Скотину пасут, грибы собирают, рыбу ловят, борти проверяют. Пора горячая, многое до снега сделать надо.

      – Нойон Амылей спрашивает, кто живет в этом доме?

      При этом имени Федор (а остался в деревне именно он) заметно вздрогнул. Поднял на татар глаза, заметил притороченный труп Тимура. Повел глазами в сторону оскаленных собак.

      – Я живу да баба моя. Боле никого, дети от мора померли.

      – Врешь, собака! – вспыхнув, перешел на русский Амылей. – Тут должен быть молодой, длинноволосый. Хорошо бьет из лука. Где он?

      Плетка просвистела в воздухе и ожгла спину мужика. Тот невольно закрылся руками, потом встал на ноги.

      Святослав поймал вопросительный взгляд Грикши и отрицательно покачал головой. Его глаза словно говорили: «Не время еще!»

      – Храбер ты, когда в седле