На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945. Ханс фон Люк

действий противник. Но, разумеется, более всего доминировала радость по поводу того, что нам удалось уцелеть.

      Тем временем ВМФ и Люфтваффе продолжали сражаться – первые налеты союзнической авиации на промышленные центры и сети коммуникаций превратили в ТВД нашу собственную страну.

      Роммель получил отпуск на несколько недель и улетел в Вену, где находилось последнее его место службы перед войной, чтобы провести время с женой, Люси, и сыном, Манфредом.

      Через близких друзей, служивших в генеральном штабе, я узнал, что Гитлер попытался заключить сепаратный мир с Британией. Британцы для него – помимо скандинавов и, конечно, самих немцев – принадлежали к «германской расе», которую он обожал. Однако он, судя по всему, совершенно неверно оценил Черчилля, который, как мы узнали из британских сводок новостей, пылал решимостью уничтожить Гитлера и национал-социализм.

      В июле нашу дивизию перебросили в район к западу от Парижа. Роммель вернулся и сказал нам, что готовится операция «Морской Лев» – вторжение в Британию. 7-й танковой дивизии предстояло быть среди участников операции. Так начались изнурительные недели и месяцы подготовки. Вновь и вновь мы в обстановке, максимально приближенной к боевой, практиковались в погрузке и выгрузке с переданных под десантные суда барж и немногих такого рода кораблей специальной постройки. Однако, несмотря на это, нам скоро стало казаться, что приготовления к «Морскому Льву» ведутся с прохладцей и что она может не состояться, поскольку Люфтваффе проигрывали битву за Британию.

      Нас с моим разведывательным батальоном передислоцировали в парижский пригород Ле-Везине, располагавшийся в «петле», которую делала Сена к западу от Парижа. На вилле перед нами жила Жозефина Бейкер[34], нашим соседом был владелец «Лидо», в котором сразу после подписания перемирия пошло новое представление. Наша вилла принадлежала швейцарцу, который намеревался вернуться в Швейцарию по причине того, что в настоящее время он не располагал возможностью вести дела в Париже. В нас он видел своего рода гарантов того, что, вернувшись однажды, застанет дом в целости и сохранности.

      – Не знаю, как долго мы еще будем находиться тут, но не беспокойтесь, я присмотрю за порядком, – пообещал я ему.

      Он показал мне имение и винный погреб.

      – Угощайтесь когда и сколько хотите.

      Столь великодушное предложение я с благодарностью отклонил. В итоге мы сошлись на символической цене в один франк за бутылку. Более всего по душе мне пришелся шамбертен урожая 1929 г.

      Личный состав батальона квартировал в санатории. Граждан Везине представляла баронесса. Она была восхищена нашим поведением. Завязывались дружеские отношения, которые не имели ничего общего с «коллаборационизмом», за который позднее так жестоко карали у французов.

      Июль 1940 г. Париж находился под боком. Был создан военный штаб, и на въезд в город требовался специальный паспорт. Я добыл себе такое разрешение и все свободное

34

Жозефина (или Джозефин) Бейкер – творческий псевдоним афро-американской актрисы и джазовой певицы «гарлемского стиля» Фриды Макдональд (1906–1975). Уехав в 1925 г. из США в Париж, она сделала там блестящую артистическую карьеру. Во время Второй мировой войны Жозефина Бейкер сотрудничала с Красным Крестом, тайно снабжала информацией французское движение Сопротивления, а также выступала перед войсками в Северной Африке и на Ближнем Востоке (прим. ред.).