На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945. Ханс фон Люк

из нас, думало, что с Польской кампанией войне настанет конец. Французы и британцы не напали на нас. Может, получится второй «Мюнхен»? Вдруг да премьер-министры Даладье и Чемберлен вновь попробуют договориться с Гитлером?

      Может быть, мы и принимали желаемое за действительное, однако казалось логичным, что после «возвращения в лоно рейха» территорий, населенных немецкоговорящими жителями, оккупации Судет и Чехословакии, «освобождения» Западной Пруссии и Данцига в ходе блицкрига, обошедшегося нам без больших потерь, – все цели были достигнуты – «несправедливости» Версальского договора устранены. Однако меня одолевали сомнения. Уж больно ненавидел Гитлер Францию, против которой ему случилось сражаться во время Первой мировой. Пропагандистская машина вновь заработала на полные обороты. На страницах газет запестрели названия: Эльзас и Лотарингия – спорные территории, которые переходили из рук в руки по итогам войн 1870–1871 и 1914–1918 гг., в первом случае к Германии, а во втором обратно к Франции.

      Все мы по очереди получили отпуска для поездок к семьям. Мы славно провели те дни, но реальность вновь нагнала нас. Вермахт, прежде всего бронетанковые силы, вновь подвергались укрупнению. Создавались новые танковые дивизии, ядром которых предстояло послужить нам. Нашу 2-ю легкую дивизию переформировали и перевооружили, превратив в 7-ю танковую дивизию (7. Panzerdivision)[18]. Приказом от 6 февраля 1940 г. генерал Эрвин Роммель, мой пехотный инструктор из Дрездена, сделался моим дивизионным командиром; 10-го числа он принял дивизию в Бад-Годесберге.

      Как бы мы ни восхищались этим человеком, нас охватили сомнения в том, что пехотинец способен стать достойным командиром танковой части. Скоро они развеялись – Роммелю предстояло навечно вписать свое имя в историю танковых войск как величайшего тактика подвижного боя. С того дня у нас задули совсем иные, новые ветры. В дивизии остался один-единственный моторизованный разведывательный батальон – 37-й батальон майора Эрдманна, ставшего теперь нашим командиром[19]. Как и многие наши старшие офицеры, он принимал участие в Первой мировой войне. Мы уважали его боевой опыт и тотчас же поверили в него.

      Дивизия получила новейшие танки: PzKpfw III с 5-см пушками и PzKpfw IV с 7,5-см «обрубками»[20]. Они были более быстроходными, отличались лучшим вооружением и бронированием. А с поступлением трехосных бронемашин, вооруженных 3,8-см пушками, мы приобрели замечательную технику для разведки[21].

      Из Киссингена мы передислоцировались в селение Хаймерцхайм на северном склоне Ронских гор. Началась трудная и упорная подготовка, которую еще более усложнила суровая зима. Роммель проводил полевые учения в любую погоду, а также и ночью. Он ежедневно бывал в частях и постоянно подчеркивал важность того, чтобы все части действовали вместе. Таким образом танкисты, артиллеристы и пехотинцы хорошо узнавали друг друга и учились плотному взаимодействию. Дивизия превращалась в хорошо сыгранную команду, что впоследствии оказалось чрезвычайно важным.

      Пропагандисты

18

2-я легкая дивизия была преобразована в 7-ю танковую 18 октября 1939 г. (прим. ред.).

19

В состав 37-го моторизованного разведывательного батальона входили: два эскадрона бронеавтомобилей, мотоциклетно-стрелковый эскадрон (имевший на вооружении 18 ручных пулеметов, 4 станковых пулемета и 3 легких миномета), эскадрон тяжелого оружия (включавший саперный взвод и 4 легких пехотных орудия) и легкий парк (прим. ред.).

20

Последний из упомянутых здесь танков вооружался короткоствольной пушкой калибра 75 мм (или 7,5 см, как принято у немцев). В военно-популярной литературе на русском языке, особенно в советский период, было принято заменять аббревиатуру «PzKpfw» (от Panzerkampfwagen – боевая бронированная машина/танк) на букву «Т». Данный вариант безусловно вполне приемлем, если только вслед за русской буквой «Т» и римской цифрой не следует обозначение модели, для которого используется все-таки латинская буква, отчего получается стилистический разнобой. В любом случае, PzKpfw III и PzKpfw IV – это то же самое, что Т-III и Т-IV или Pz. III и Pz. IV. Следует отметить, что в период между Польской и Французской кампаниями 7-я танковая дивизия получила сравнительно небольшое число таких машин. К 1 января 1940 г. на 252 танка, имевшихся в ее парке, приходилось только 10 PzKpfw III и 14 PzKpfw IV, а 12 апреля того же года в дивизии уже не оставалось ни одного PzKpfw III (тогда она имела 180 исправных танков – 37 PzKpfw I, 72 PzKpfw II, 48 PzKpfw 38{t} и 23 PzKpfw IV) (прим. пер. и ред.).

21

Орудий калибра 38 мм (3,8 см) у немцев не было, но имелись пушки калибра 37 мм (3,7 см). В данном же случае речь, скорее всего, идет о тяжелом бронеавтомобиле разведки (schwerer Panzerspähwagen) SdKfz 231. Обычно эта трехосная бронемашина вооружалась 7,92-мм пулеметом MG 34, однако существовал и пушечный вариант SdKfz 231. Изначально бронеавтомобиль данного типа получил на вооружение 20-мм пушку модели KwK-30, но позднее ее стали заменять на KwK-38, имевшую тот же калибр, но отличавшуюся большей скорострельностью. Очевидно, в процессе обработки рукописи мемуаров фон Люка эта маркировка «38» и привела к ошибке, превратившись в калибр 3,8 см. По всей видимости, о появлении таких оснащенных пушками машин и говорит здесь автор (прим. пер.).