Легионер из будущего. Перейти Рубикон!. Виктор Поротников

и гладиаторами, отлитыми столь искусно, что на их крошечных лицах были отражены многие оттенки чувств. Фигурки были раскрашены яркими красками, которые только дополняли их совершенство, подчеркивая мускулатуру оловянных гладиаторов, кровь на их ранах, металлический блеск оружия и доспехов у медных легионеров.

      Увидев, что у Квинта имеется игрушечный деревянный макет амфитеатра, я предложил ему разыграть несколько поединков гладиаторов. Я объяснил Квинту правила игры, по которым оловянные секуторы и ретиарии должны были сражаться в парах, и эти поединки нам с Квинтом предстояло разыгрывать поочередно, бросив перед этим жребий. У розовощекого мальчишки загорелись глаза от радостного предвкушения выйти победителем в этой игре. Но тут пришел старший брат Квинта и велел ему немедленно отправляться на ужин в триклиний. Затем Публий сказал мне, что трапезная для отцовских сателлитов и клиентов находится рядом с поварней, куда он готов меня проводить, поскольку мне тоже пора ужинать.

      Мне понравилось дружелюбие, с каким Публий относился ко мне, нисколько не задаваясь передо мной своим знатным происхождением.

      На другой день меня разбудили очень рано, когда розоватый рассвет только-только окрасил небо над Вечным городом. По заспанному лицу Квинта было видно, что и его довольно бесцеремонно подняли с постели, заставили умыться и собрали в школу. К моему удивлению, Квинту даже не позволили позавтракать, отец и слуги с ворчанием поторапливали мальчишку, совершенно не помогая ему одеваться и затягивать ремешки сандалий на ногах. У римлян было принято с ранних лет приучать своих детей к самостоятельности, к умению быстро собраться в дорогу, жертвовать едой ради того, чтобы не опоздать куда-то по делам. «Позавтракаешь в школе в перерыве между уроками, – молвил Квинту его суровый отец, запихивая ему в сумку сверток с чем-то вкусненьким. – Запомни, сынок, с пустым желудком худо-бедно прожить можно, но с пустой головой – никогда!»

      В столь ранний час на улицах Рима было еще пустынно. Прохожих было мало, среди них в основном были ремесленники и поденщики, спешившие на работу в мастерские или в речной порт, также попадались закутанные в плащи, зевающие на ходу ученики, которых тащили за руку в школу рабы-педагоги.

      Грамматическая школа, куда с этого года был определен на учебу тринадцатилетний Квинт, находилась на Палатинском холме, путь туда был не близок. Сначала мы с Квинтом прошли по Сабинской улице до переулка, который вывел нас на Священную улицу, застроенную высокими роскошными домами и великолепными храмами. Пройдя по Священной улице, по гладким плитам из песчаника и базальта, которыми она была вымощена, я и Квинт свернули на узенькую улочку Юноны, названную так из-за храма этой богини, выстроенного на ней. Потом мы с Квинтом оказались на Этрусской улице, более похожей на извилистое мрачное ущелье, так как здесь по обе стороны возвышались пяти-, шестиэтажные каменные дома-инсулы, плотно примыкавшие друг к другу. Этрусская улица вывела нас к довольно крутому склону