Брусиловский прорыв. М. В. Оськин

намеченных для прорыва.

      Общее соотношение сил и средств в полосе наступления армий Юго-Западного фронта исчислялось примерно в 573 300 штыков и 60 000 сабель у русских против 448 150 штыков и 27 300 сабель у австрийцев. Против 1770 полевых и 168 тяжелых орудий у русских австрийцы могли выставить 1300 полевых и 545 тяжелых орудий. По другим данным, русские имели в своих рядах 603 184 штыка, 62 836 сабель, 223 000 бойцов обученного запаса и 115 000 безоружных при 2 017 орудиях, 2480 пулеметах и 13 взводах бронеавтомобилей против 592 330 штыков и 29 764 шашек при 2731 орудии у австрийцев. Можно также привести и такие цифры, где австрийцы имеют существенное превосходство над русскими в пехоте и технике: 573 307 штыков, 60 036 сабель при 2372 пулеметах и 1928 легких и 168 тяжелых орудиях у русских против 597 330 штыков, 29 884 сабель при 2563 пулеметах и 2747 легких и 374 тяжелых орудиях у австрийцев. Австрийцы дают исчисление собственных сил в 573 300 штыков и 20 000 сабель при 2690 орудиях и 2258 пулеметах[47]. Каким бы цифрам ни следовать, можно сделать два важных вывода. Во-первых, русские намеревались наступать, не имея решительного превосходства даже и в численности (максимум преимущества в живой силе – пятнадцать процентов). Во-вторых, в технических средствах ведения боя, и особенно в тяжелой артиллерии (один к трем в пользу неприятеля), русские уступали австро-венгерским войскам. И, наконец, сама-то оборона – готовившиеся более полугода оборонительные рубежи – тоже ведь чего-то стоила.

      Разумеется, австрийцы знали о готовящемся наступлении русских: скрыть подготовку подобного масштаба было просто-напросто невозможно. Однако, во-первых, они верили в непреодолимость своих оборонительных линий, что наглядно доказали неудачные русские атаки конца 1915 – начала 1916 года. Так, австрийские рубежи обороны накануне наступления Юго-Западного фронта, как правило, имели восемь-десять рядов кольев и четыре-пять рядов рогаток – все это было густо переплетено колючей проволокой. Уже в августе начальник инженеров Юго-Западного фронта ген. К. И. Величко в своем обзоре захваченных позиций противника отметит: «…схема австрийских укрепленных полос представляет собой ряд сильных узлов, находящихся в артиллерийской связи между собой, а в промежутках – несколько сплошных рядов окопов, подступы к которым обстреливаются фланговым артиллерийским огнем и пулеметным – из изломов и специальных капониров, расположенных в окопах промежутка. Их дополняет система отсеков, опирающихся на узлы». Правда, надо сказать, что успех русского прорыва на обоих флангах – в 8-й и 9-й армиях – облегчило то обстоятельство, что тыловые позиции перед Луцком и у Коломыи были укреплены всего в одну линию[48].

      Во-вторых, австрийское командование чрезвычайно полагалось на свое превосходство в тяжелой артиллерии. Русские армии существенно уступали неприятелю в тяжелых орудиях. По данным А. А. Строкова, это: 76 против 174 на участке 8-й армии, 22 против 159 на участке 11-й армии, 23 против 62 на участке 7-й армии, 47 против 150 на участке 9-й армии. Все-таки более чем трехкратное превосходство у обороняющейся

47

См.: Строков А. А. История военного искусства. – М., 1994. Т. 5. С. 467; Нелипович С. Г. Наступление Юго-Западного фронта летом-осенью 1916 г.: война на самоистощение? // Отечественная история. – 1998. № 3. С. 43; Военная мысль. – 1941. № 9. С. 83; Последняя австро-венгерская война. Издание австрийского военного архива. – М., 1929. Т. 4. С. 335.

48

Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 года. Сборник документов империалистической войны. – М., 1940. С. 101.