Вечное небо казахов. Зира Наурзбаева

направленной на самок и детенышей, и собаками он унаследован от диких предков, а не привит человеческой цивилизацией!

      Как тут не вспомнить казахский идеал мужественного воина, в мирной жизни обладающего «девичьим характером» («қыз мінезді»). Возникает соблазн воспринимать текст К. Лоренца как своеобразную апологию агрессивности! Ученый специально подчеркивает: «Анонимное стаеобразование и личная дружба исключают друг друга, потому что последняя – как это ни странно – всегда связана с агрессивным поведением. Мы не знаем ни одного живого существа, которое способно на личную дружбу и при этом лишено агрессивности».

      Описывая коллективную и семейную жизнь гусей (идеальной нормой которой является поистине братская дружба объединенных по праву рождения триумфальным криком индивидов, любовь «с первого взгляда» двухлетних птиц, которая только и позволяет войти в коллектив особи со стороны, и моногамия в течение полувековой жизни), этолог пишет так: «Пожалуй, излишне указывать на аналогии между описанным выше социальным поведением некоторых животных – прежде всего диких гусей – и человека. Все прописные истины наших пословиц кажутся в той же мере подходящими и для этих птиц». Для сравнения: семейная пара аистов, во многих культурах символизирующая семейное счастье, не только не имеет привязанности друг к другу, но и вообще не узнает друг друга, их семейные узы определены привычкой к одному и тому же гнезду.

      В этологии настолько утвердилось представление об абсолютной супружеской верности и моногамности диких гусей, что К. Лоренц возмутился, узнав от ученицы, что в реальной жизни эта моногамность нарушается (чаще всего в случае ранней гибели одного из партнеров). Защищая объект своего изучения, исследовательница выразилась просто замечательно: «В конце концов гуси – это тоже люди!»

      Триумфальный крик, который связывает гусей не только в семье, но и в более широком сообществе, состоит из двух фаз: выражение агрессии в отношении реального или воображаемого врага и затем выражение привязанности к своим (при этом в сообщество триумфального крика по праву рождения включаются даже утята, волею экспериментаторов проклюнувшиеся в гусином гнезде, так что «гадкий утенок» Андерсена не мог быть изгнанным из птичника из-за своей непохожести).

      Наиболее выразителен триумфальный крик тогда, когда гусь оказывается перед лицом заведомо превосходящего противника и вынужден принять бой. «Узы, связывающие гусака с супругой и детьми, удерживают его на месте и не позволяют бежать, даже если противник вызывает в нем сильное стремление к бегству, а не только агрессивность. В этом случае он попадает в такое же положение, как загнанная в угол крыса, и «геройская» – с виду – храбрость, с какой отец семейства сам бросается на превосходящего противника, – это мужество отчаяния, уже знакомая нам критическая реакция» (К. Лоренц). «Критическая реакция» или нет, но какое мужество требуется «гусю лапчатому», чтобы вступить в бой с соколом!

      Кюи