Бестелесный. Илья Романович Орлов

попали. Хотя для меня, конечно, это просто еще одно приключение, без сомнения. После того, что со мной было, мне не страшно ночевать в заброшенном доме.

      – Ты правда думаешь, что это хорошая мысль? – спросил Горди.

      – Нет, конечно. Но…

      Горди ждал, и Джулия продолжила:

      – Но когда тебя выгоняют из собственного дома за то, что ты переспала с парнем… Как-то разочаровываешься в людях после такого.

      Парень усмехнулся и спросил:

      – Как они узнали?

      – Прочитали мой дневник. Я его сожгла. Потом. Да и хрен с ними, серьезно. Отца я всегда ненавидела, а мама… мама всегда не любила меня.

      На кухню прошел Билл.

      – Здорово всем, – поприветствовал он.

      Через десять минут каких-то невнятных разговоров появились Фрэнк с Кристен и Марком, а еще через полчаса на кухню пришла Сарита, а за ней и Хелен.

      – Я голоден. Хочу есть. Есть. Давайте пойдем за едой. – Вернулся к своей манере общения Гордон.

      – Но Нортон… – начала Сарита.

      – Да черт с ним! – воскликнул Фрэнк. – Сарита, пойдем со мной.

      Вдвоем они вышли. Оставшиеся на кухне лениво зевали, пока Марк внезапно не спросил Билла:

      – Ты… ты… вы ведь м-музыкант?

      Тот удивленно приподнял брови, но ответил бодро:

      – Ага. А ты, парень, музыку любишь?

      – Не очень.

      Больше разговор не вязался. Гордон хотел продолжить говорит с Марком, особенно учитывая, что он едва ли не в первый раз заговорил с ними.

      И тут тишину летнего утра в особняке Мэйсона прорвал душераздирающий крик Сариты…

      ***

      Буквально через три минуты толпа из восьми человек собралась в душевых для слуг. Фрэнк держал Сариту за плечи, а она закрывала лицо руками и слезы текли у нее по щекам.

      Оставшиеся шесть человек столпились вокруг четырех разбитых на кусочки душевых. Посередине осколков лежали два страшно изуродованных и окровавленных трупа – Нортона и Клэр. Повсюду на несколько метров была кровь.

      Нортон и Клэр были почти голыми, их бледные тела были исполосованы чем-то острым, лицо Нортона было уничтожено и по нему нельзя было ничего определить, а лицо Клэр выражало дикий, неподдельный ужас. Мертвые глаза Клэр глядели на всех остальных.

      – Твою… мать… – прошептала Джулия и отступила на несколько шагов.

      Всеми, кто был здесь, овладел ступор. Абсолютно каждый выглядел так, что нельзя было сказать, что он может сделать в следующий момент. Потом Марка и Билла начало тошнить, и они вышли из комнаты. Кристен была еще белее, чем обычно. И она произнесла фразу из небезызвестного фильма:

      – Смерть – это только начало.

      Остальные не обратили на это внимания. Некоторые даже перестали моргать – настолько сильно их потрясло увиденное зрелище. Шесть человек стояли, как истуканы, как камни, и ничто не могло изменить этого, даже время.

      Джулия отвернулась. Фрэнк закрыл глаза.

      Минут десять никто не двигался со своего места, а затем Гордон медленно приблизился к Нортону, и с большим трудом разжал ему руку, из которой забрал