Хмели-сунели. Ольга Михайловна Денега

между тем нехорошо побагровела и рявкнула

      – Вы куда пришли?!

      – К вам, – слегка растерялась я, но вспомнила информацию, которую зазубрила и уверенно её озвучила.

      – Так я не Керакасян! – закричала терапевтша. – Степанченко заболела! Дежурный врач Степанченко! Я её заменяю! Я до одиннадцати не Керакасян!

      – А кто? – глупо спросила я.

      – Так Степанченко же! – Керакасян отмахнулась от меня, как от кошки-попрошайки. – Ступайте к терминалу! Возьмите новый талон! К Степанченко!

      Я спустилась на пару этажей вниз. На робкие ласки больничный терминал не реагирует. Потому я поцеловала его взасос полисом обязательного медицинского страхования. Несколько раз. Итогом терминал лениво выдал, что запись к участковому терапевту для меня невозможна. Я призвала разъясняющую медсестру.

      – У вас время не вышло, – зевнула медсестра, разобравшись в ситуации и почесав себя подмышкой.

      – Какое время и куда не вышло? Я должна помереть? – слегка вскипела я. – Чтобы записаться на приём к Степанченко?

      Медсестра мутно на меня посмотрела:

      – Терапевт принимает пациента двенадцать минут. Керакосян вас ещё принимает. Ждите.

      Я подождала. Возобновила интимные лобзанья полиса и терминала. Терминал вновь отказался выдать мне пропуск в кущи.

      – Сбой системы. Подождите ещё двенадцать минут, – посоветовала медсестра. Она ошивалась рядом: очевидно, ей стало любопытно.

      Я ещё подождала и опять возобновила. Итог был прежним.

      – Ну?! – умеренно угрожающе, как не очень плохой парень из боевика, обратилась я к терминалу.

      Медсестра совсем проснулась и развеселилась:

      – Вы ему не нравитесь. Давайте я попробую!

      Она отобрала у меня пластиковый документ, призадумалась, пошептала и вроде бы даже поплевала через плечо. И терминал разродился заветной бумажкой. Медсестра бегло её осмотрела. И просияла лицом

      – К Степанченко! Идите, идите!

      Я вторично зашла в участковый кабинет. Отдала мимикрировавшей в Степанченко Керакасян свежий талон. Армянка начала изучать его, пошевеливая чудовищно толстыми бровями. Сопоставила изученное с данными моей амбулаторной карты, выпучила глаза, озлилась пуще прежнего:

      – Вы же не Завацкая!

      Я подтвердила, что не Завацкая и вряд ли ей в ближайшее время стану, ибо замуж за какого-нибудь Завацкого не собираюсь.

      – А талон-то! – Терапевтша брезгливо подвинула ко мне бумажку. – Талон-то к Степанченко! Но на Завацкую! Не на вас! Что прикажете с вами делать?!

      Тут уже озлилась я и заорала про колдунью-медсестру с ресепшн. И про сбой.

      – Опять, значит! Проблемы! – нелогично восторжествовала терапевтша и кинулась звонить по телефону.

      Вскоре примчалась ещё одна тучная армянка в белом халате, и они с нынешней Степанченко склонились, тесня друг друга задами и локтями, к стационарному компьютеру.

      Про меня забыли. Потом вспомнили.

      Компьютерного превращения меня в Завацкую,