Полет сокола. Александр Мазин

давно стояла рядом, держа теплый шерстяной плащ: закутать Ольгу, когда та отойдет от костра.

      Заботлива Дайна, но в глазах у нее неспокойно. Кажется Ольге: есть в холопке тайна, непонятность. Может, потому, что чудинка? Вот кривичи – те свои, понятные, и говорят понятно, по-словенски. Чудь – другая.

      По другую сторону костра, где сидели Сивард и Бразд, вдруг внезапно возникла из темноты невысокая светлая фигура. Радим.

      – Что встал, парень? – добродушно произнес молодой Бразд. – Давай к костру.

      – А что князь этот, Арво? – спросил он. – Вправду, что ли, охотником был?

      – Может и был, – Бразд повернул сушившиеся у костра сапоги другой стороной. – Из леса вышел с родовичами своими и в Колывани сел. Хочешь больше узнать, у Дайны спроси. Она тоже чудинка.

      – Не Колывань, а Калеван-линна, всё вы перековеркаете, – проворчала Дайна. – Крепость Калева-богатыря. А в князи из простых выйти – незазорно. Такие князья повыше тех будут, что без труда, по одному лишь родству князьями стали.

      Варяги засмеялись:

      – Да ты, Дайна, небось, тоже в княгини метишь! – заявил Бразд. И оба развеселились еще пуще.

      Ольга тоже улыбнулась, а Радим – нет.

      – Значит, – сказал он, – можно и из охотников в князья выйти?

      – Вот еще один о княжьем столе мечтает! – хохотнул Бразд. – А ты попроси Вардига, малой. Может, отдаст за тебя Ольгу?

      – В князья мне не надо, – буркнул Радим, обидевшись. – Я в воины хочу. В дружину. Вот чем это таким воин от охотника отличается? Будто охотника нельзя научить строй держать да мечом рубить?

      Бразд похлопал мальчика по плечу:

      – Воин не только тот, кто оружием знатно владеет, – сказал он. – Воин – это дух воинский. Воина победить нельзя. Убить – можно. Победить – нет. Воин не отступит даже тогда, когда враг многажды сильнее. Даже когда пути к победе нет, а есть только путь чести и славы, воин все равно не отступит. И тогда – как знать… Может, и откроется ему не дорога в Ирий[3], но и земная тоже. Боги любят храбрых и могут подарить храбрецу немного удачи.

      – Так и есть, – подтвердил слова младшего варяга Сивард. – Это и есть воин. Пока жив – не сдавайся. Бейся. Из последних сил. И когда сил не останется – не отступай. Не сдавайся. Сможешь ты так, парень?

      – Не знаю… – проговорил Радим, – но я постараюсь.

      – Уж постарайся! – Сивард пропустил меж пальцев длинные варяжские усы и вдруг спросил:

      – А скажи, парень, чем тебе наши сапоги глянулись? Зыркаешь да зыркаешь на них.

      – След я видел, – пояснил Радим, обрадовавшись, что разговор свернул на понятную тему, – у звериного водопоя, где камыш высокий, я видел след от воинского сапога. Думал, что из вас кто-то, а теперь вижу – чужой это был.

      – Не ошибся, парень? – спросил Бразд.

      – Ты ходил через камыши, Бразд? – опередил возмущение Радима старший воин.

      – Зачем это мне? – хмыкнул молодой варяг.

      – И я не ходил.

      – Нас не было, а след – есть. Есть?

      – Есть! Я тоже его видела, –

3

Ирием язычники называли рай.