Это бред! Можно ли осмыслить безумие?. С. М. Бардина

[63]. В психиатрии появляется понятная единица исследования – болезни как таковые. В 1929 году психические расстройства впервые появляются в Международной классификации болезней

      В середине XX века в психиатрии происходит революция в используемых методах лечения. В 1950-е годы врачи впервые начинают использовать лекарственные препараты, такие как хлорпромазин и имипрамин, для лечения отдельных расстройств. Впоследствии психофармакология активно развивается; на сегодняшний день список лекарственных средств, которые используются в психиатрии, насчитывает сотни наименований. Широкое внедрение фармацевтических препаратов в психиатрическую практику получило название «фармакологическая революция»[64]. Позже в психиатрии стали использоваться методы нейронаук[65] для изучения специфики нейрохимических механизмов нервной деятельности в нормальных и патологических случаях[66]. Использование этих методов в большой степени способствовало легитимации психиатрии в качестве научной дисциплины, обладающей собственной четкой и работающей методологией.

      В то же время именно в XX веке психиатрия стала объектом радикальной критики. Эта критика пришла со стороны антропологии, социальных наук и общественных движений.

      Сумасшедший, шаман или святой? Относительность нормы

      Переворот во взглядах на психическую болезнь начался с этнографических исследований. Статья Рут Бенедикт «Антропология и ненормальное»[67], опубликованная в 1934 году, сильно повлияла на существующие представления о том, что такое психическая норма и психическая патология. Бенедикт анализирует исследования простейших обществ индейцев и пытается ответить на вопрос, являются ли норма и патология универсальными категориями.

      Обширный этнографический материал явно демонстрировал, что наши базовые представления о нормальном и ненормальном не воспроизводятся в других культурах. Некоторые типы поведения, которые в западной культуре считаются ненормальными (и являются симптомами психических расстройств), в другой культуре могут служить, напротив, знаком избранности. Например, состояния, которые мы называем «транс» или «каталепсия» и которые являются симптомами серьезных расстройств, у калифорнийских индейцев воспринимаются как признак того, что человек обладает сверхъестественными способностями.

      Вот, например, как звучит типичная для индейцев шаста история о том, как женщина была «избрана» и впоследствии стала шаманом. «Внезапно она услышала голос, обращавшийся к ней с невероятной силой. Обернувшись, она увидела мужчину, державшего лук и стрелы. ‹…› Она упала без чувств и лежала еле дыша. Через несколько часов она начала стонать и кататься по земле, дрожа и повторяя слова песни, которую она услышала в трансе»[68]. С позиции западной культуры, такое поведение могло бы быть опознано как симптомы серьезного психического расстройства. Однако для индейцев шаста «симптомы

64

Healy D. The creation of psychopharmacology, Cambridge, MA: Harvard University Press, 2002; Lakoff A. Pharmaceutical Reason: Knowledge and Value in Global Psychiatry, Cambridge: Cambridge University Press, 2005.

65

Rubin E. What Has Neuroscience Done for Psychiatry Lately? (http://www.psychologytoday.com/blog/demystifying-psychiatry/201108/what-has-neuroscience-done-psychiatry-lately)

66

Lewis DA. Pharmacological Enhancement of Cognition in Individuals with Schizophrenia. Biological Psychiatry. 2011. Vol. 69. No. 5. Pp. 397–398; Lapierre L. D. Bridging the Gap Between Basic Research and Clinical Psychiatry // Journal of Psychiatry & Neuroscience. 1991. Vol. 16, No. 1. P. 9.

67

Benedict R. Anthropology and the Abnormal // The Journal of General Psychology. 1934. Vol. 10. No. 1. Pp. 59–82.

68

Ibid. P. 61.