Связанные поневоле. Галина Валентиновна Чередий

все эти мелочи. Главное, дело закрыто и все такое.

      – Такое вполне возможно, особенно, как вы сказали, при беглом осмотре, офицер. Y-хромосома в детстве задерживает развитие скелета у мальчиков, и до определенного возраста практически нет различий, присущих полу в дальнейшем. К тому же должна отметить, что осмотренные мною останки явно принадлежат мальчику хрупкого сложения, вызванного тем, что он рос в очень плохих условиях и, скорее всего, недостаточно питался. Состояние зубов ребенка также на это указывает. Так что его вполне могли принять за девочку из-за излишней хрупкости.

      – Понятно, – кивнул Матиас.

      – А вот мне совсем непонятно. Почему вы все же пришли ко мне, если уже все это и так знали?

      – Понимаете ли, госпожа Мерсье, когда я отправился с выводами парня к начальству, упомянув еще и о том, что эти жертвы относятся к гораздо более раннему периоду, мне велели заткнуться. Этот старый заср… хм-м… мой непосредственный начальник сказал, что нечего гнать волну. – Офицер Тёрч нервно дернулся, сильно злясь. – Мол, дело прошлое, и все равно возможности реально докопаться до правды нет. Значит, нечего портить общий имидж управления висяками. Типа, работы и без этого хватает. Короче, сказали нам с тем парнем-экспертом захлопнуться и сидеть на заднице ровно. Я уже и был готов сдаться, но тут этот парнишка сказал, что мы можем обратиться к вам. Он был уверен, что вы не откажете.

      – Погодите-ка. Вы хотите сказать, что вдвоем с тем парнем решили обойти свое начальство и все же расследовать это дело?

      – Да, – простодушно пожал плечами Матиас.

      – Несмотря на то, что вас реально могут уволить за самоуправство и разглашение материалов следствия?

      – Ага! – хитро ухмыльнулся Тёрч. – Не говоря уже о наглом похищении останков из хранилища улик.

      – Но почему? – удивленно уставилась на него я.

      – Знаете, госпожа Мерсье, когда я много лет назад после академии пришел в управление, я был глупым пацаном, свято верящим, что любое преступление, а особенно убийство, должно быть расследовано, несмотря ни на что, и виновные должны понести наказание, чтобы души убитых… ну, не знаю, наверное, обрели покой. Прошли годы. Меня не раз уже макали физиономией в дерьмо реальной жизни, и приходилось проглатывать и смиряться с тем, что не всегда справедливость торжествует. Я уже не тот наивный мальчишка. Но это не значит, что я перестал верить в то, во что верил с самого начала карьеры. Нельзя останавливаться на середине, если есть возможность дойти до конца. Как бы там ни было – девочки или мальчики, – эти несчастные дети имеют право на то, чтобы вернуть себе имена и лица, и чтобы их семьи, наконец, узнали, что с ними случилось. Пусть и спустя столько лет.

      Лицо Тёрча сейчас было мрачным и решительным, и он прямо смотрел на меня. И я увидела под маской легкомысленного болтливого повесы мужчину, наделенного твердым, даже жестким характером, неукоснительно следующего своим идеалам, каким бы испытаниям они ни подвергались в процессе жизни. Он