Территория заблуждения. Юлия Флёри

взгляд, жёсткая ухмылка на губах. Сейчас Ковалёвой уже не было, а он всё смотрит на то место: на тот стул, где она сидела. Смотрит и молчит. Выдержав неприличную по продолжительности паузу, мужчина всё же удостоил следователя Генеральной Прокуратуры внимания.

      – Или она ничего не помнит, или в принципе не понимает, что происходит. И это её желание вызвать Павла Александровича…

      – Ты так и не ответил на её вопрос: встречался с Крайновым в суде? – Перебил мужчина с вполне понятным намёком.

      – Я… – Замялся тот и глянул с непониманием.

      – Просто интересно. – Заверил москвич, будто удивляясь нежеланию отвечать.

      – По поводу Ковалёвой, вам не кажется… – В ответ на внимательный взгляд начальника Следственного Комитета задержал дыхание, но всё же решился продолжить. – Вам не кажется, что это действительно удачная инсценировка и не более того?

      – Экспертиза готова? – Вместо ответа на вопрос москвич припёр Филатова к стенке интонацией.

      – Нет.

      – Я не вижу на своём столе акты допроса свидетелей. Что там с камерами видеонаблюдения? Что-нибудь удалось восстановить? – Перечисление, произведённое бесстрастной интонацией, не оставила Филатова равнодушным, но и возразить было нечего. – Это всё то, что ты должен был предоставить, а вовсе не свои нелепые домыслы.

      – Но…

      – Она врёт! – Привстал москвич из-за стола, опираясь на его поверхность костяшками кулаков. – Она врёт. – Повторил угрожающим шёпотом. – Я это знаю, ты это знаешь и она это знает. Коли её, Филатов.

      – Но если…

      – Тогда тебе нечего делать в органах. – Москвич вернулся в исходное положение и с остервенелым удовольствием уставился в ту же точку, что и минуту назад.

      Оказавшись в камере, на нары Аня рухнула без сил, пытаясь с охватившей дрожью справиться. Руками лицо закрыла, но тут же опомнилась: на пальцы уставилась, теперь уже отчётливо понимая, что за странная мазь въелась в кожный рисунок. От страха и паники в какой-то момент замерла, будто в ступор впала, неотрывно глядя на сжавшиеся кулаки. Неосторожно губы ими подпёрла, причиняя ощутимую боль.

      – Почему же ты не едешь?.. – Тихо простонала и тут же к умывальнику бросилась, пытаясь грязь оттереть, от её следов избавиться и забыть всё как страшный сон.

      Мыла, тёрла руки ледяной водой, пока не поняла, что от холода зубы сводит, а раскрасневшиеся, распухшие пальцы отзываются на прикосновение чётким покалыванием.

      Опустилась на корточки. Прямо там, у поржавевшей трубы, у растекающейся из той же трубы лужицы, взвыла в голос от страха и непонимания. Пытаясь согреться, растирала озябшие голые плечи, шею, колени. Выла и растирала. Ближе к вечеру притихла. Тусклое окно уже совсем не пропускало редкие солнечные лучи, лампочка под потолком залила пространство камеры жёлтым светом, подчёркивая убогое убранство и даже самые мелкие дефекты.

      Вдруг вспомнилось, с чего всё началось, как развивалось. Как весело и беззаботно летела жизнь, забывая останавливаться