Анастасия. Дело о перстне с сапфиром. Тата Орлова

прикрикнула я, возвращаясь к столу. – Веди его сюда!

      – Настя… – попытался остановить меня Энгин. Перехватил, крепко, но бережно сжав запястье. – Ты устала. Дежурный следователь и сам справится.

      Я это и без него знала, но… Наш противник был хитер и жесток. На нас это накладывало особую ответственность.

      Дернув, освободила руку из захвата. Подняла взгляд на Сэма:

      – Это ведь еще не все?

      – Не все, – подтвердил он мое предположение. – По словам лекаря, в забытьи она повторяла одну и ту же фразу: «Должна забыть…» Говорит, шептала, как молитву.

      Должна забыть…

      – Она отказалась от сына, – Энгин вслух произнес то, о чем я подумала.

      – Или она о чем-то знала, – Сэм закончил вторую часть моего мысленного диалога.

      – Или не знала, но догадалась, – подправила я последний вариант. – Тащи лекаря сюда, – попросила Сэма, усаживаясь за стол. – И отправь в «Птичку» дежурную группу, пусть все осмотрят.

      Нам предстоял еще один тяжелый вечер.

      И, возможно, не последний.

      Глава 7

      Когда я вышла из Департамента, дело двигалось к полуночи.

      – Госпожа Волконская? – стоило показаться на крыльце, сбил меня с мысли о несправедливости слишком знакомый голос.

      – Ваше Сиятельство? – с легким сарказмом протянула я, коря себя за невнимательность. Северов с Маркони стояли, укрывшись за тем самым столбом, прислонившись к которому я не так давно сидела.

      – Я был уверен, что вы уже…

      Сказать «что уже…» я ему не дала:

      – Вы с новостями? – оглянувшись на Сэма и Энгина, которые грозными статуями застыли у входа, подошла я к Маркони и князю.

      – Мы – нет, – опередил меня старший следователь, – а вот ты, похоже, да.

      – Пока не получу результаты экспертиз и заключение нашего лекаря, ничего конкретного сказать не могу, – недовольная сразу всем качнула я головой. – Дурь Джейн купила сама, в аптекарской лавке неподалеку от «Птички». Взяла четыре шарика, все их и употребила.

      – Шарики? – уточнил Северов, тут же крепко о чем-то задумавшись.

      – Жевательные шарики, – добавила я, старательно «не замечая», как ложится морщинка на его лбу. – Аптекарь сказал, что покупала она и раньше. Не для себя – для конюха, который служит в заведении. Тот еще по молодости упал с лошади, кости срослись неправильно, болят на погоду.

      – Это все? – по выражению лица Маркони понял, что мне было, что добавить.

      Я – кивнула:

      – По словам аптекаря, Джейн была очень расстроена. Глаза красные, отечные. Пальцы теребили край юбки. Он посчитал, что она плакала.

      – И это вполне подтверждает версию самоубийства, – вздохнул Маркони. – А вы что думаете, князь? – обратился он к Северову.

      – Мне показалось, Джейн успела смириться с разлукой, – не помедлил тот с ответом. – Но ведь я могу и ошибаться, – чуть смягчил он свои слова. – Женское сердце…

      – … непостоянно, – насмешливо закончила я. – Она – мать, – произнесла довольно жестко. –