Темный исток. Гробницы пустоты. Роман Викторович Титов

на эту нелепую сделку, если б я знал, зачем нам понадобился этот никчемный инфочип, – сказал я, проплывая через трущобные пузыри вслед за братом обратно к нашему звездолету. На этот раз никто не пытался приставать к нам с просьбой подать милостыню, однако неизменно провожали тяжелым взглядами.

      Мекета мои слова задели.

      – Никчемный? Никчемный?! Да понимаешь ли ты, сколько информации хранится на этом маленьком кусочке металлопластика?

      – Я от природы очень неплохо соображаю, но ты не удосужился посвятить меня в детали.

      – Не тебе говорить о природе чего бы то ни было, – огрызнулся Мекет и тут же замер, сообразив какую бестактность ляпнул. – Прости, Риши, я не хотел.

      – Но сказал, – заметил я, стараясь не показать, что его поддевка меня задела. Из-за весьма необычного способа, благодаря которому появился на свет, я стал замечать, что крайне болезненно реагирую на все разговоры, связанные с темой естественности.

      – Обидчивость тебе не к лицу, – заметил брат.

      На что я ответил ему уже ставшим традиционным для наших перепалок жестом.

      Он фыркнул, но заговорил:

      – На самом деле, все, что наговорил тебе Д’юма – по большей части чушь. Но в отношении инфочипа он не лгал. Некоторые сделки Малыша имели весьма специфический характер. Я хочу заполучить его. Притом раньше, чем кто-либо другой это сделает.

      Что ж, это было не неожиданно.

      – Чип всегда был у Д’юмы? – спросил я.

      – Всегда. С той самой поры, как Малыш заключила свою первую сделку. Она была весьма прагматичной бабенкой. И никому не доверяла. Кроме Д’юмы. За что этот сварливый мешок заработал такой бонус, мне неизвестно. Зато я точно знаю, что Д’юма никогда этим доверием не пренебрегал.

      – И даже не пытался использовать чип в собственных целях? – Нечто довольно странное показалось мне в том, что личность, желавшая освободить коддас от их вечного положения беженцев и людей третьего сорта, ни разу не прибег к помощи вещицы, без дураков способной сделать из него богача.

      – Если бы Д’юма объявил о намерении продать инфочип Малыша, он бы и суток в живых не протянул. Началась бы охота. Кроме того, ты и сам слышал, что его не интересует финансовая сторона сделки. Только нечто повесомей кредиток.

      – Минн, что ли? – усмехнулся я.

      – На самом деле в этом нет ничего смешного, Риши, – с укоризной качнул головой Мекет. От меня не ускользнул тот факт, что брат уже дважды за время беседы назвал меня по имени, не использовав нелепое прозвище, которым сам же меня и наградил. Означало ли это перемену в его отношении ко мне? Я хотел верить, что нет.

      – И все же, что именно так привлекает тебя в том инфочипе? Что важного он хранит для тебя?

      – Для нас, Риши. Не для меня, – поправил Мекет тихо. – Не думай, будто я не сожалею о том, что творится теперь с тобой по моей милости. Хоть ты и стараешься скрыть перемены, я все вижу. Тень растет в тебе, словно опухоль. Клетка за клеткой она захватывает твое естество, пока однажды не поглотит полностью. Это надо остановить. Остановить, пока не поздно.