Маскарад. Терри Пратчетт

прощения, сама с собой – это как?

      – Ну, вроде… До-Ми. Одновременно.

      Шу-шу-шу, шу-шу-шу.

      – Продемонстрируй-ка, милочка.

      – Лаааааа!

      Слушатели, скопившиеся по обеим сторонам сцены, возбужденно переговаривались.

      Шу-шу-шу, шу-шу-шу.

      Затем голос из темноты произнес:

      – Ну что же, относительно направленности твоего голоса…

      – Это я тоже могу, – перебила Агнесса. Происходящее уже начало ей надоедать. – Куда вы хотите, чтобы я его направила?

      – Что-что? Да нет, я имел в виду…

      Агнесса скрипнула зубами. Она знала, что талантлива, ничуть в этом не сомневалась. Ну, сейчас она им покажет…

      – Туда!

      – Сюда!

      – Вперед!

      Это не так уж и сложно, подумала она. Бродячие артисты частенько демонстрируют подобные номера: берут деревянную куклу и заставляют ее говорить. Но кукла обязательно должна быть рядом: на далеких расстояниях этот фокус не работает, зритель сразу тебя раскусит. То есть считается, что на расстоянии этот фокус не работает.

      Теперь, когда ее глаза несколько привыкли к темноте, Агнесса увидела, как слушатели в растерянности завертелись на своих местах.

      – Прошу прощения, милочка, как-как тебя зовут? – Голос, в котором прежде сквозили нотки снисхождения, теперь звучал несколько неуверенно.

      – Аг… Пер… Пердита, – произнесла Агнесса. – Пердита Нитт. То есть Пердита Икс Нитт.

      – Слушай, милочка, Нитт – это никуда не годится!

      Дверь дома матушки Ветровоск отворилась сама собой.

      Джарг Ткач в нерешительности застыл. Ну разумеется, она же ведьма. Его предупреждали, чтобы он ничему не удивлялся.

      Джаргу это не нравилось. Но куда больше ему не нравилось, как ведет себя его спина – особенно в те дни, когда его спине не нравился он сам. Позвоночник умеет испортить человеку жизнь.

      Морщась от боли и с трудом балансируя на двух палках, на которые опирался, Джарг проковылял в дверь.

      Ведьма восседала в кресле-качалке, спиной к нему.

      Джарг снова остановился.

      – Заходи, Джарг Ткач, не стесняйся, – поприветствовала его матушка Ветровоск. – Сейчас я подыщу что-нибудь от твоей спины.

      Джарг был настолько потрясен, что даже попытался выпрямиться, но жуткая боль, раскаленным добела шаром взорвавшаяся в районе пояса, мигом привела его в чувство.

      Закатив глаза, матушка Ветровоск вздохнула.

      – Ты сесть можешь? – спросила она.

      – Нет, матушка. Но я могу упасть в кресло.

      Из кармана своего фартука матушка извлекла черный пузырек и энергично им потрясла. Глаза Джарга расширились.

      – Так ты… это… знала, что ли?

      – Ага, – кивнула матушка.

      И ничуточки не солгала. Она давным-давно смирилась с фактом, что люди приходят к ней не за настоящим лечением, а за пузырьком с чем-нибудь липким и противно пахнущим. Главным тут было не лекарство, а, так сказать, ложка.

      – Это смесь редких трав и еще кое-чего, – провозгласила матушка. – Плюс цукроза и аква.

      – Ого… –