Четыре буквы на стекле. Александр Николаевич Ермак

со сметаной и с икрой. Запили их медовухой. Прошлись вдоль торговых лавочек. Я покупать ничего не намеривался, да и Рина только скользила по сувенирам взглядом: они были весьма стандартными поделками. Но за последний лавочкой мы увидели то, что нас заинтересовало: огромный воздушный шар. Он был привязан к чему-то на земле. Рядом с шаром стоял, видимо, его хозяин. Он улыбался и призывно махал нам рукой:

      – Подходите, смотрите чудо чудное. За погляд денег не берем.

      Мы приблизились к шару вплотную. Я еще только начал разглядывать конструкцию – плетеную корзину, газовую горелку напротив отверстия внутри надутого теплым воздухом шара, – а Рина уже поинтересовалась:

      – Полетать можно?

      Ей, видимо, так хотелось взмыть над землей, что она даже не спросила, есть ли у меня такое же желание. Откажись я, она, без сомнения, полетела бы одна. Но и мне было интересно отправиться в полет на воздушном шаре. Ранее не удавалось. Несколько раз я оказывался рядом с воздушными шарами, но то времени на полет не было, то желания. А теперь все сошлось…

      – Не только можно, но и нужно, – начал убеждать нас хозяин шара.

      Но убеждать нас вовсе не требовалось. Мы были готовы. Быстро договорились о цене воздушной прогулки и забрались в плетеную корзину.

      Посмотрев в сторону гуляющих по городку туристов, хозяин шара снова призывно помахал, но больше никто не откликнулся.

      – Что ж, – развел он руками, – полетим втроем. Меньше народа – больше удовольствия…

      Хозяин шара также забрался в корзину, подозвал мальчика-помощника, который по сигналу отвязал веревку, связывающую летательный аппарат с землей. Нас легонько тряхнуло, и мы начали медленно подниматься.

      Рина прижалась ко мне:

      – Никогда не летала на воздушном шаре. Жуть!

      – Так, может, и не нужно, – повернулся я было к хозяину шара.

      Но Рина затрясла головой:

      – Нет, нет, не слушай меня. Давай полетим. Обязательно полетим.

      Хозяин шара нажал на рычаг горелки, газ горящей струей с ревом вырвался из сопла. Шар стал быстрее набирать высоту. Рина уже просто вцепилась в меня, покалывая острыми ногтями. Я обнял ее одной рукой, другой держался за край корзины, чтобы устоять на ногах – шар временами изрядно покачивало.

      Это было очень необычное чувство. В командировках мне приходилось немало летать и на самолетах, и на вертолетах. Я привык к реву двигателей, к разбегу и отрыву воздушного судна от земли. А тут все происходило совершенно по-другому. После того как в шар закачана порция теплого воздуха, наступает тишина, и никакого разбега: корзина просто летит вверх. При отрыве от земли возникает желание выпрыгнуть, вернуться туда, где ты только что твердо стоял на ногах. Но пуповина перерезана. Поздно: под тобой уже десять, пятнадцать, пятьдесят метров. С такой высоты не прыгнешь – разобьешься, и ты начинаешь медленно привыкать к своему новому состоянию, к тому, что можешь парить.

      Пока мы набирали высоту, хозяин шара еще несколько раз добавлял теплый воздух. Паузы между ревом горелки, однако, становились