БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Белой акации гроздья…. Юрий Киселев

на речку пойдешь, в лес. Но вечером, Ива… Скука смертная. Экипажа у нас уж сто лет нету – ни поехать никуда, ни… Пошел в воскресенье к обедне. Девок там, баб… Зыркают на тебя, глазки строят – а как подойти? Не знаешь, кто с кем, кто за кем… С деревенскими нынче связываться не дай Бог, уедешь – дом спалят, а то и тебя вместе с домом. Разнуздались. Воровство. Ну, выхожу из церкви, закуриваю – ко мне детина подваливает, закурить ему. Дал ему папироску, стоим курим. Глядит на меня. Ну, я на него: мол, чего тебе? «Не признаете? – говорит. – Митрий. Маленькие вместе играли у вас на чердаке, в солдатики». Я говорю: «Митуля, что ли?» Мать его к нам ходила полы мыть и его брала. Беленький такой, щуплый, – а вымахал… Ну, поговорили, про Корпус расспрашивал. Потом говорит: «Не скучно, мол, одному-то?» – «Да уж какое веселье, – говорю, – матушку вот сопроводил, отец на войне». – «Познакомить, говорит, с кем?» – «Отчего ж, – говорю, – познакомь». – «Глашка, говорит, у нас, кузнецова жена, красавица – глаз не отворотить. Только под венец сходила, а муж пропал». Ну и рассказывает, что я тебе рассказал. «Девкой была, захохочет – на другом конце деревни слыхать! А теперь на вечерину придет – девки, парни пляшут, целуются… Заплачет и прочь. У ней там, небось, чешется, а мужика нету, все как каженую обходят. Жалость глядеть». – «Отчего ж, спрашиваю, коль так хороша?» – «А кузнеца, говорит, боятся: неровен час, вернется – убьет. Дурной. А кулачище – с вашу голову, одним ударом кабана ложит. А вам, говорит, что: бабу уважили, себя ублаготворили – и ищи свищи. Вечером приходте к амбару», – говорит…

      – А «неровен час»? – усмехнулся я.

      Петька хмыкнул:

      – А он, думаешь, из доброго расположения ко мне? Как бы не так. Вместе играли, а я вон в Морском корпусе… Что наш народ губит, так это свое понятие справедливости…

      – Суть зависть.

      – Вот-вот! Подумал бы, как себе лучше сделать, а не другому напакостить. Первый Мартынов горбом да животом дворянство зарабатывал, а его первый что? Бражку пил да баклуши бил. А Митуля мой как рассчитывал: трусом меня выставит. Мол, барчук-то, сдрейфил, дурковатого мужика испужался… А я ему вот! – Петька выставил кукиш. – Я когда сказал, что приду, у него аж физия вытянулась. Нет, не пойти невозможно! А ты бы на моем месте?

      – Пошел, куда деться. Только я б предупредил: не понравится твоя красавица – не взыщи, другую мне найди.

      Петька засмеялся.

      – Что? – не понял я.

      – Думаешь, ты один такой умный? Я так и сказал!

      – Ну? А он?

      Петька снова засмеялся:

      – А он не пришел. Сам дрейфил. Все ж будут знать, что он свел…

      – Ты мог уйти?..

      – Я так и думал. Думаю, папироску выкурю… А у них там веселье. Гармонь. Доски на бочки положили – стол. Спиртное, яблоки, соленья. Оказалось, двоих завтра на войну отправляют. Меня – к столу. Как не уважить? Наливают стакан – водка? самогон?.. И глядят, как, мол, я…

      – Хм, ну, ты им показал?..

      – Очень охотно! Махнул, губы отер… Закусывать