Остановить Явь. Анастасия Вихарева

мы не любуемся нашими империями, украшая каждый день? Хочется иногда разделить этот рай с кем-то – умозрительно, метафизически, без обрезания плоти и страха потерять звезду. Мы создали людей, чтобы они помогали нам. И любили нас. Без людей мы ничем не отличались бы от медуз морока».

      «Мы не медузы морока, – не согласилась с ними Анна. – Мы другие!».

      «Если бы медузы, подобно нам, создали миллиарды тварей, которые признали их богами, смогла бы ты опровергнуть их утверждение? Просто им не повезло, мы все время подлизывались к Творцу, а они жили самостоятельно.

      А как бы узнал Бог, что Он – Бог, если бы мы не сказали Ему об этом?»

      «А без нас бы Он не догадался!» – это было смешно.

      «Когда Творец создавал вселенную, вряд ли он нас планировал. Нужда появилась, когда ему понадобилось связать пространство. И дал нам разум, чтоб делали не абы как. Но когда мы назвали Его Творцом, Он осознал, что нечто большее, чем просто Дух, паривший над Бездной. И когда мы творили людей, мы не думали о них, как о чем-то, без чего не смогли бы обойтись. Но они назвали нас богами. Так мы поняли, что мы нечто большее, чем просто хищники, ползающие во Тьме.

      Бог – вселенная, мы – половина, люди – четверть. Наши сознания из одной материи. Так почему мы не можем рассматривать их, как равных? В конце, концов, они наша мечта!»

      Железная логика…

      А как же дети? Семья? То, что должен оставить после себя человек?

      Прервав ее грустные мысли, в сопровождении аморфов и макали появился Правитель Каффа. Небрежно кивнул в знак приветствия и сразу начал расставлять датчики.

      В шлепках, в семейных трусах на веревочке на голое тело. Его хозяйство визуально мерещилось по формам, и даже просвечивало, заставив Анну покраснеть. В какой-то замызганной, заляпанной краской и машинным маслом майке, словно дядя Каффа только что вылез из-под автомобиля. И волосы соломенно-желтого цвета, торчащие в разные стороны, как у Страшилы из волшебной страны Оз.

      По поводу, как он выглядит, Правитель Каффа вообще не комплексовал. Он мог появлялся на приеме и в бархатных плащах-халатах с тюрбаном на голове, и в шелковых шароварах, и в старинных расшитых златом-серебром камзолах, или в рваном отрепье и просвечивающих туниках с венком на голове, или в кожаных одеждах с шипами, с клепками, как байкер.

      А еще любил затмевать женщин обилием драгоценностей.

      «На кой ляд я выращиваю и собираю камни, если не могу ими блеснуть?!»

      С другой стороны, какой моды не было на земле? Даже шкуры с дубинками были, с ракушками в ухе и в ноздре. И он как бы не один был. На приемах таких модников было процентов двадцать. То ли Каффе подражали, то ли самовыражались.

      В отличие от скромного и незаметного Правителя Зарта, поговаривали, Каффа – страшный сластолюбец, разбивший сердца многих Правительниц, побывавшим в его объятиях. Намерения у него каждый раз были серьезные, но хватало его ненадолго. Стоило ему переодеться, как тут же менялись вкусы и пристрастия. Но, как бы он ни был одет, он никогда не забывал переодеться в парадный смокинг,