О бедном вампире замолвите слово. Ирина Боброва

книга, написанная Карлом Марксом – единственный капитал экономиста Дальского.

      Гражданская жена, лет семь назад пожелавшая расторгнуть брак, но по инерции поддерживавшая иллюзию семейной жизни, сидела у телевизора и рыдала над очередным сериалом, какие щедро поставляют на российский рынок все банановые республики. На экране черноволосый мускулистый красавец с горящим взглядом выяснял степень родства с моложавой рыдающей синьорой. Первым желанием Мамонта было взять сумку и тихо удалиться, но некоторые виды современного искусства плохо влияли на него. У Дальского перегорали предохранители, срывало крышу, а слова начинали течь, как вода из вечно простуженного крана на кухне.

      – А что, Сашу Белого ещё не показывали? – ехидно поинтересовался он, превращаясь из милого интеллигента в отмороженного шутника.

      – Ты всё путаешь, – по инерции ответила бывшая жена, а в скором будущем и бывшая сожительница. – Саша Белый в «Бригаде». А это Антонио. Он, наконец, нашёл свою мать, бросившую его в младенчестве, но она не хочет этого признать, потому что влюблена в его внука…

      Тут женщина осеклась и, почувствовав насмешку, выплеснула накопившийся за две недели праведный гнев на седую шевелюру Мамонта.

      – Ты для меня вымер, Мамонт! Всё! Всё кончено! Я больше так не могу жить. Ты обесцениваешь всё, что мне дорого! Я сделала большую ошибку, когда вышла за тебя замуж. Я – прямой потомок дворянского рода Шереметевых опустилась до такого животного, как ты.

      – Легко ты опускаешься, – усмехнулся Дальский, проверяя, не забыла ли его бывшая положить в сумку ежедневник.

      – Так я думала, что ты ого-го, – всхлипнула женщина, намекая на то время, когда её сожитель работал по специальности и делал неплохую карьеру, выполняя обязанности управляющего банком. – А теперь ты фи-иии, – и она зарыдала, прикрыв глаза рукой, чтобы скрыть отсутствие слёз. – Мне перед подругами стыдно. Верусик вон, машины менять не успевает, а Катюсик уже третий раз в Египте отдыхает, а я… несчастная… живу-ууу… как Бедная Лиза… – тут рыдания, наконец, прорвались слезами и стали неконтролируемыми, видимо, из-за того, что ей не грозил тот финал, к какому эта самая «Бедная Лиза», в конце концов, пришла.

      Дальше досрочно освобождённый от тягот семейной жизни мужчина не дослушал. Он взял сумку и вышел за дверь. После тех глубинных переживаний, той остроты восприятия, какие открылись ему во время блужданий по лесу, расставание с очередной, третьей по счёту «второй половиной», казалось комичным эпизодом.

      Дальский не стал ломиться с сумкой в раздутый пассажирами транспорт. Он решил пройтись пешком. Жил Дальский не так уж и далеко от проспекта Ленина, где находилась квартира его сожительницы. Мамонт, с удовольствием глядя на ровный асфальт, прошёлся по главной улице города, свернул на улицу Молодёжную и скоро уже был у дома на проспекте Красноармейском. Поднимаясь по лестнице на пятый этаж, он порадовался тому, что, несмотря на все жизненные перипетии, ему как-то удалось сохранить эту квартиру.

      Дома