Парус манит ветер. Олег Солдатов

телецентре было многолюдно. Толчею усугубляла невероятная теснота помещения, в котором волновались, ожидая своей очереди, все желающие сниматься. Здесь были дети и взрослые, таинственные личности, целители и колдуны, бизнесмены и политики, собаки и кошки со своими хозяевами, бродячие поэты, певцы, танцоры, музыканты и бог еще ведает кто, словом, такое пестрое общество, какое может встретиться только в цирке, и более нигде.

      – У вас что? – спросил их шустрый блондин, вынырнув неизвестно откуда.

      – Здравствуйте, – широко улыбнулся старик.

      – Ну здравствуйте, – равнодушно ответил блондин и скрылся за дверью.

      Его место заняла густо накрашенная девица, на лице которой косметика лежала такими плотными слоями, что соскоблить ее казалось столь же проблематично, как откопать Трою.

      – Мы хотели вам песенку спеть, – объяснил старик. – Можно?

      – Вы записывались? – строго спросила девица. – У нас только по записи.

      – Нет. Вы понимаете, мы с концерта, и вот зашли, по дороге, – ласково соврал старик, поправляя бабочку.

      – Ну, ладно, пойте, – холодно позволила девица.

      Прождав два с лишним часа, томясь бездельем и волнуясь, старик и юноша попали в студию, где на них направили свет, прикрепили к одежде микрофоны и, наведя жерло телекамеры, разрешили петь.

      Студия размещалась в небольшом вытянутом помещении с низким потолком и узкими стенами. В глубине, у дальней стены, стоял широкий кожаный диван. Ближе к съемочной площадке размещался оператор и усталыми, покрасневшими глазами безразлично взирал на происходящее вокруг. Слева от него, перед небольшим монитором, располагалась редакторша, а еще левее, окруженный нагромождением пультов и стоек, находился звукооператор – тот самый блондин, который первым встретился старику.

      – У вас одна минута, – строго предупредила их девица-редактор. – Репетируем.

      Старик и юноша переглянулись, юноша дрожащими пальцами дернул струны и, с трудом шевеля одеревеневшими губами, пропел первую строчку. Старик зычно подхватил со второй. Первый раз спели без ошибок.

      – Лишних десять секунд, – недовольно нахмурилась девица.

      – Да ладно, пускай, – неожиданно заступился блондин. – Ну, пусть поют.

      – Ничего не «ладно»! – разозлилась девица. – Тебе все равно, а мне отвечать!

      Но тут дверь распахнулась, и в студию стремительно влетел высокий брюнет в клетчатом пиджаке.

      – Привет, – развязно поздоровался он со всеми. – Как дела?

      Не дожидаясь ответа, он направился к накрашенной девице и, обняв ее за талию, увлек на диван. Девица не сопротивлялась.

      – Ну что, пишем? – спросил блондин, повернувшись к дивану.

      – Пиши, – сдалась девица, игриво забыв о принципах.

      – Подождите! – Молодец в клетчатом пиджаке вдруг вскинул голову, хитро прищурился и, поглядев на старика и юношу, заявил: – Я тоже снимусь!

      Вскочив с дивана, он принялся рыться в куче пыльного реквизита, сваленного в углу.

      – О! То, что надо! – воскликнул