Парус манит ветер. Олег Солдатов

бетонным козырьком тускло мерцала электрическая лампочка.

      Обойдя огромную лужу, которая каким-то чудом не высохла, несмотря на несносную жару, юноша потянул тяжелую дверь и вошел внутрь.

      Ему сразу не понравился старик. В его облике было что-то неприятное и даже отталкивающее. Казалось, в глазах его не хватало чего-то необходимого – они были холодны и безжизненны, как у человека, потерявшего последнюю веру в человечество, знающего все обо всем и не надеющегося встретить в этом мире ничего нового и интересного.

      Всего актеров было семь человек: трое мужчин, включая старика, и четыре девицы. Они тихо переговаривались, курили и пили чай.

      – Простите, – вежливо спросил юноша, – а почему нет зрителей?

      – Хе-хе. Почему, – невесело засмеялся старик. – Мы тоже хотели бы знать: почему?

      – Но ведь можно пригласить знакомых.

      – Так уж все знакомые этот спектакль видели, – старик обреченно махнул рукой. – Никто не придет.

      – И не раз! – добавила игравшая злодейку томная красавица и улыбнулась юноше.

      – Даже если придет всего один человек, мы будем играть так же, как для ста! – решительно заявил старик. – Для настоящего актера важна сцена, а не количество поклонников или поклонниц!

      От этих слов актеры загрустили, и взоры красавиц затуманились.

      Тогда старик запустил руку под стол и выудил оттуда бутылку вина.

      – Ну, по маленькой! Для отдохновения…

      Разговор сразу оживился. Хотя говорил преимущественно старик, а все остальные пили и слушали.

      – Актер во время игры должен видеть картины, – педагогично изрек старик, осушая рюмку. – Что вижу? Вот главный вопрос! Играю и смотрю, как в кино. А иначе это будет простое кривляние, не имеющее никакого отношения к искусству, когда артист выходит на сцену не для того, чтобы проживать роль, а для того, чтобы демонстрировать себя и свои достоинства, у кого что есть… А если видит актер, то и зритель тоже будет видеть.

      Старик допил рюмку, поглядел на юношу и ласково улыбнулся.

      – Хочешь играть?

      – Не знаю, – смутился юноша. – Может быть, потом.

      Но старик схватил со стола какую-то толстенную книгу, быстро раскрыл ее и протянул юноше.

      – На! Иди, читай вслух.

      – На сцену?

      – На сцену.

      Юноша неуверенно взял книгу, покорно вышел на сцену и, волнуясь, прочел небольшой отрывок из какой-то пьесы.

      – Теперь играй! – потребовал старик.

      Юноша растерялся. Он недоуменно взглянул на старика, надеясь, что тот шутит, но старик был серьезен, а красавицы актрисы внимательно и оценивающе следили за ним.

      – Я так не могу, – робко извинился юноша.

      – Попробуй. Не бойся, – уговаривал старик. – Тебе понравится.

      Что значит «играть» и как это делается, юноша не представлял. Оставалось либо отказаться, либо попробовать изобразить хоть что-нибудь в присутствии этих молодых красивых женщин, которые, признаться,