Сволочь (сборник). Михаил Юдовский

к тебе?

      – Хочу. Но прямым рейсом, без пересадок.

      – Без пересадок не получится, – снова усмехнулась Рита, прищурив зеленые глаза. – За удовольствие нужно платить. Так ты меня проводишь?

      – По-моему, ты меня втягиваешь в какую-то свою игру.

      – Разумеется, мой хороший. А ты думал, одному тебе позволено втягивать людей в свои игры? Ты ведь любишь играть. И повеселиться не прочь. Не будь эгоистом, проводи меня.

      – Ладно, идем.

      Мы поднялись на свой этаж и направились к номеру, который она занимала с Максом. Из-за двери, к моему удивлению, доносился женский голос, говоривший по-французски.

      – Надо же, – сказал я. – А твой муж тоже не теряет времени.

      – Это телевизор, – вздохнула Рита.

      Она постучала в дверь.

      – Макс, открой, пожалуйста!

      Послышался скрип пружин и лениво шаркающие шаги. Затем дверь открылась, и мы увидели полусонного Макса, привычно жмурящего глаза.

      – Привет, – сказал он.

      – Здрасьте, – буркнул я.

      – Максик, – сказала Рита, – ты что, весь вечер просидел у телевизора?

      – Ну да, – ответил тот.

      – И как, интересно?

      – Не знаю.

      – А мы вот с Мишей чудесно прогулялись, а затем он любезно проводил меня до номера.

      – Спасибо, Миша, – сказал Макс.

      – Не за что, – хмыкнул я.

      – Есть за что, – возразила Рита. – Мне было очень приятно. Что ж, время позднее, будем укладываться. Спокойной ночи, Миша.

      – Да? – сказал я.

      – Да. В восемь утра завтрак, а в девять автобус выезжает в Брюгге. Так что надо как следует выспаться.

      – Действительно, – проговорил я, – главное в жизни – как следует выспаться. Или, как выражается наш общий знакомый Алешка Жаворонков, «а неча плавать батерфляем».

      – При чем тут батерфляй? – удивилась Рита.

      – Красивый стиль, – объяснил я. – Но трудоемкий. Ныряешь – выныриваешь, снова ныряешь – снова выныриваешь. Утомляет. Устал я, господа. Спокойной ночи!

      Я развернулся и зашагал к своему номеру, почувствовав вдруг, что и в самом деле так устал, что у меня не осталось сил даже мысленно назвать Риту стервой.

      Наутро, позавтракав в отеле, мы выехали в Брюгге. Я сидел позади Риты и Макса, созерцая в окне их нечеткие отражения. Макс, как обычно, полудремал, Рита время от времени поглядывала на него с какою-то странной смесью досады и нежности. По правую руку от меня расположилось Лилино семейство, дружно и подчеркнуто меня игнорирующее. Из новых моих знакомцев лишь профессор Айзенштат смотрелся адекватно и вполне дружелюбно. До Брюгге оставалось ехать около часа, когда Рита, повернувшись ко мне, напомнила о моей роли в этой поездке:

      – Миша, пора работать.

      – В смысле? – не понял я. – Подменить водителя? У меня прав нет.

      – Зато есть обязанности. Публика ждет рассказа о Брюгге.

      – Да уж, – хмыкнул я. – Эти милые лица просто светятся ожиданием.

      – А ты не заглядывайся на лица. Ты здесь в качестве экскурсовода, а не физиономиста.

      Я с неохотой встал и направился к микрофону.

      – Доброе утро, – произнес я безразличным