Сердце лётного камня. Марина Ясинская

отмечая значок инженера у нее на рукаве. Получается, эта дама в Конструкторской – главная.

      – Бред, – медленно покачала головой дама, и увеличительные линзы на ее рабочих гогглах согласно сверкнули. – Мальчик, выход там.

      – Но может быть, вы хотя бы посмотрите, на что я способен?

      Ансель приехал в Сирион с дальней окраины столичного округа не для того, чтобы вот так просто отступить.

      – Нет, не посмотрю, – вновь покачала головой дама, на глазах теряя интерес к беседе.

      – Но почему? – от разочарования у Анселя дрогнул голос.

      – Потому что не мужское это дело.

      – Не мужское дело – быть авионером! Но туда я и не лезу. А что мешает мне стать механикером? Ведь здесь ничего не зависит от инициаций летными камнями, и все решают способности человека к механистике.

      – Послушай, мальчик… – Видя, что молодой человек возмущен и расстроен ее отказом, дама решила поскорее закончить этот щекотливый разговор. – Как ты сам только что сказал, все решают твои способности. А всем известно, что у мужчин попросту нет никакой предрасположенности к авиомеханистике.

      – Но откуда вы это знаете? – не собирался отступать Ан-сель. Да и некуда ему было отступать. – Мужчинам ведь даже не давали возможности попро…

      – Авионавтика – это основа мощи и величия нашей Империи, – резко перебила его инженер. – И мы не имеем права ее ослаблять, допуская в нее тех, кому стало скучно сидеть дома, кто не отличит биплан от парасоли и…

      – Их нельзя сравнивать, – не менее резко перебил инженера расстроенный Ансель. – Биплан – это авион с двумя крыльями, а парасоль – это разновидность моноплана с крылом, расположенным над фюзеляжем.

      Инженер наклонила голову, и на Анселя уставились прищуренные светло-карие глаза и круглые линзы гогглов.

      Юноша не знал, каких богов благодарить за то, что произошло дальше, но после длинной, очень длинной паузы дама внезапно сказала:

      – Меня зовут Тильда рей Брик, я главный инженер имперской Конструкторской. Ты принят. Испытательный срок – полгода. Не будешь справляться – пойдешь вон.

      И, к еще большей неожиданности Анселя, протянула ему руку.

      – Справлюсь, – заверил Ансель с уверенностью, которой не испытывал, и, почувствовав, что принятый в обществе поцелуй будет тут неуместен, пожал руку дамы в ответ – жесткую, как дерево, и такую же неподатливую.

      Одно юноша знал твердо: если он хочет достигнуть своей цели, ему нужно не просто показать себя хорошим авиомеханикером, но стать одним из лучших. И для этого нужно работать вдвое, а может, даже и втрое больше, чем остальные.

      Впрочем, помощи в этом деле ждать не приходилось. Ан-селя не выгнали, но и обучать не спешили, предоставили юношу самому себе. В его распоряжении были время, книги по авиомеханистике, чертежи на стенах, образцы на стеллажах и общие лекции, которые читали всем ученикам Конструкторской.

      Вчера Ансель получил первую