Душевные тайны. Наталья Васильевна Иващенко

лето, конечно скучали. Виниловая пластинка прожигала в душе дорожки нетерпения одну за другой. Я держала её в руках, как тончайший хрупкий хрусталь. Дома был отличный проигрыватель. Дорога от этого удлинилась, как минимум раза в два. Мне ужасно хотелось услышать музыку, которая покорила сердце моего любимого. Глаза, не отрываясь, раз за разом, читали четыре строчки

      Дорогой Наташеньке.

      В память о лете.

      1986 г.

      Подпись.

      Я все перечитывала и перечитывала. Переживала вновь и вновь ощущения прикосновения, чувствовала запах тела, разогретого жарким солнцем. «Я буду беречь тебя, как зеницу ока. Пока ты будешь со мной, мы будем вместе», – шептала кусочку винила и гладила пальцами дорогую подпись…

      Первое, что сделала, поцеловав родителей – подбежала к проигрывателю и поставила иглу на диск. Была уверена – музыка будет хорошей. Но то, что услышала из динамиков, просто поразило меня. Звуки были столь прекрасны и волнующи, что затрагивали самые дальние струны моей влюбленной души.

      Играл виртуоз. Мелодия порхала с ноты на ноту, создавая нечто такое, что недостаточно просто назвать хорошей музыкой. Молитва души. Саксофон не играл – он возносил песнь небу, в которой было все: любовь и страдание, отчаянье и надежда. Взывала мольба, его голос плакал и смеялся.

      Эта музыка была так нова и волнующа, что я не смогла удержать чувств. Слезы брызнули из глаз. Убежала в свою спальню и бросилась на кровать. Родители изумленно смотрели в след.

      – Доченька моя, ты влюбилась?– мамины руки ласково гладили вздрагивающие плечи. Я молчала. Все было и так понятно. Она ощущала наше настроение, видела когда её девочкам хорошо, а когда плохо. Положив голову на родные колени, обняла за талию самого-самого близкого человека, и как в детстве прижалась лбом к животу.

      – Он тебе так сильно нравится?

      Утвердительный кивок головой.

      – Что ты в нем увидела? Какой он?– мама продолжала гладить меня по волосам. Комок в горле не давал говорить. Руки только крепче прижали лоб к животу.

      – А он любит тебя?

      Очень энергичные кивки.

      – Хоть бы он не разбил тебе сердца.

      – ОН очень, очень, очень хороший,– первые слова, после приезда домой.

      – Дай Бог, моя девочка, дай Бог…

      Проигрыватель одну за другой воспроизводил волшебные мелодии…

      Начался учебный год. Я знала, что он в школе последний, твердо решила не идти в десятый класс. Профессию уже выбрала. Родители мечтали видеть меня врачом или учителем (престижнее работы в то время для женщины трудно было придумать). Отец и мать были строители и четко знали, как нелёгок тяжелый физический труд. Хотели для своей доченьки легшей доли. Врача я отмела сразу. Слишком больно смотреть на страдающих людей. А вот с детьми я ладила. Обожала этих вечно визжащих, кричащих и бегающих созданий. С четвёртого класса у меня были подопечные первоклашки. Мы дружили уже четыре года. Всегда любила возиться с ребятишками, они как цыплята за наседкой ходили следом. Наши встречи происходили каждый день. Иногда мои подопечные прибегали на переменках в слезах решить свои неразрешимые проблемы.

      В