Непростые истории 5. Тайны ночных улиц. Евгения Кретова

замер.

      Его мозг пытался переварить увиденное: если этот полного грязного тумана мир казался кошмарным сном, но мог быть объяснён невероятными, но версиями, то очевидно много лет как гниющий тут – тот самый автобус. Бессмысленно.

      Свет фар ударил сзади почти физически. Дима обернулся, щурясь.

      Его глаза уже привыкли к мрачной желтовато-белёсой полутьме, и потому проткнувшие туман столбы света дезориентировали. Скрип колёс, урчание приближающегося мотора. Сам не зная почему, Дима рванулся в сторону.

      Он летел, мчался, не разбирая дороги, вяз в воздушном киселе, втягивая его грудью, понимая, что задыхается, а приближающаяся чудовищная машина преследовала, и Заморов пойманным зайцем плясал в перекрестье конусов бело-жёлтого света.

      Визг тормозов, протяжный вой гудка. Дима вдруг понял, что бежит по влажной бетонной поверхности и белая разметка стелется под ноги. Клочья тумана разорвались грязными нитями, являя июльский свет знакомой улицы, цветочный киоск, остановку. Дима из последних сил рванулся к обочине.

      Едва не задев, мимо прогрохотала громада мусоровоза…

      Прижавшись к стене, Дима прикрыл глаза. Стена была неожиданно холодной и твёрдой. Глухо, с оттягом, болела нога. Там, наверное, нехилый синяк. Всё тело тянуло книзу, руки противно дрожали, в голове кружилось, пульс толчками отдавался в ушах, но запах родного города – такой привычный и родной – возвращал Диму к реальности и пониманию, что он почти у дверей полицейского участка района «Дельта» словил красочные глюки солнечного удара. И нужно лишь добраться домой, чтобы всё было хорошо…

      Дима открыл глаза и улыбнулся: в проёме залитого золотым светом цветочного киоска мелькнуло красное платье.

      – Леночка! – крикнул он, но получилось скрипуче и невнятно.

      На голос выглянула продавщица – сонная тётка лет пятидесяти в линялом красном сарафане. Отблески июля сверкнули на её коротких, крашеных в тёмно-рыжий цвет волосах; в проборе отчётливо виднелась седина.

      – Леночка? – повторил он, чувствуя, как безнадёжность проникает в сердце.

      – Я – Леночка, для вас – Елена Петровна, – тётка ощупала взглядом фигуру Заморова. И взгляд этот был неласковым.

      – Нет, мне нужна другая… Леночка, – горло сжималось, говорить было трудно.

      – А здесь нет никаких других Лен, – тётка пожала полными плечами. На мгновение её взгляд стал задумчивым. – Работала здесь когда-то Лена – но лет тридцать тому назад.

      Заморову показалось, что в голосе незнакомой ему Елены Петровны прорезалась тягучая грусть.

      – Да погибла та Лена. Говорят, всё ждала своего любимого. Все вы, мужики, такие. Не дождалась девка, да и бросилась под автобус…

      – …номер двадцать семь, – машинально добавил он.

      – Не знаю. Эй, дед, тебе плохо? – спросила тётка с тревогой.

      Дима недоумённо вскинул глаза, вгляделся в зеркальное стекло витрины киоска. Какое-то время стоял, впитывая увиденное. Сделал шаг назад. Старик в отражении повторил его жест.

      Не