Последним ударом сердца. Розалинда Шторм

колени стали подгибаться – Олеся медленно стекала в обморок.

      Глава четвертая

      Уши будто забили ватой. Звуки проникали в мозг измененными, мало похожими на привычные. Олеся практически не понимала, что слышала. Если, конечно, в ее состоянии, вообще, можно было улавливать колебания воздуха. Она барахталась в невесомости, то всплывая на поверхность, чтобы хватануть света, то вновь оказывалась под толщей темноты.

      Внезапно плохо распознаваемый шум льющейся воды разорвал неприятный скрежет. Пахнуло свежестью.

      – Леська! Родная, ты… Вот млять, горячо!

      Послышался грохот, будто на кафель упало что-то металлическое.

      – Сейчас, потерпи.

      Олесино безвольное тело подхватили и вытащили из жаркого чрева прямо на холод. Она вздрогнула, попыталась сжаться, чтобы сохранить ускользающее тепло, впрочем, не особо успешно – руки-ноги не действовали. Правильно поняв ее трепыхания, сверху набросили ткань и поволокли. Затем осторожно положили на мягкую поверхность и укутали чем-то теплым. А потом довольно-таки ощутимо похлопали по щекам.

      Смирнова открывала глаза крайне неохотно, боясь, что еще одного нашествия призрачного вредителя ей просто не выдержать. Действительность оказалась милосердней – на нее настороженно глядел собственный муж.

      Восприятие постепенно возвращалось в норму, цвета приобретали краски, а предметы объем. Беглый осмотр местности показал, что возлежала она на кровати в своей спальне, завернутая в полотенце и одеяло. Увиденное обнадеживало, но оставался еще момент, волновавший больше всего.

      – Это ты рисовал на стекле? – чуть заикаясь, спросила она у Дмитрия.

      – Я.

      Олеся шумно выдохнула от облегчения и перестала подрагивать.

      – А ты ждала кого-то другого? – прищурился муж.

      Лучики-морщинки побежали от глаз, острый нос сморщился, губы изогнулись в хитрой усмешке, превращая лицо в маску лукавства.

      – Потому-то, наверное, и варилась в кипятке? Ага?

      Смирнова невольно покраснела и отвела взгляд. Вот ведь гадство, она и вправду «ждала кого-то другого». Ну не признаваться же в этом мужу. Да и в чем, в конце концов. В том, что ее преследовал невидимый маньяк? Бредово. Олеся, представила, с каким выражением станет глядеть на нее Димка после подобного признания. Да и был ли маньяк? Может, все-таки галлюцинации? Нужно только вспомнить, что подозрительное она пробовала в последнее время. Может, те пирожные? Опять же выбросы постоянные в атмосферу, кто знал, чем всех травят. Нет, определенно, стоило обождать с повинной и промолчать.

      А еще рядом с мужем страхи улетучивались, а произошедшее казалось лишь страшным сном. При всех недостатках Дмитрия одним неоценимым достоинством он обладал точно. Возле него Олеся чувствовала себя защищенной. Всегда, даже когда он сам нуждался в защите и помощи.

      – Нет, конечно, – улыбнулась она в ответ. – Просто что-то устала сегодня. Такой сумасшедший день.

      И ведь ни капельки не соврала, день был абсолютно