.

попытку аргументировать свою позицию. Постольку поскольку место правоприменения видят в понятийном ряду реализации норм права, прежде всего обратимся к определению данного понятия.

      Реализацию норм права обычно определяют как претворение требований норм права в правомерное поведение субъектов правоотношений[73].

      В определении понятия «реализация норм права» ключевое слово претворяется (воплощается) в поведение субъектов.

      Следовательно, реализация имеет место тогда и только тогда, когда правовые предписания претворяются (воплощаются) в правомерное поведение субъектов права (правоотношений).

      Отсюда формы реализации права – это всегда использование, исполнение или соблюдение правовых предписаний[74].

      Имеет ли место использование, исполнение и соблюдение в процессе правоприменения? Конечно, да. Более того, ряд авторов (В.В. Лазарев, И.П. Левченко и др.), называя правоприменение сложной формой реализации норм права, прямо указывают, что правоприменение одновременно включает в себя и соблюдение каких-то норм, и исполнение лежащих на правоприменителе обязанностей, и осуществление принадлежащих ему прав[75].

      Однако нетрудно заметить, что в данном случае речь идет не о правоприменении как об особой форме реализации норм права, а о непосредственной реализации норм соответствующими должностными лицами.

      Ключевые вопросы здесь: какая норма (предписание) применяется, кто применяет и к кому применяется?

      Рассмотрим это на конкретном примере. Предположим, что совершено умышленное причинение смерти другому лицу и, следовательно, необходимо применить ст. 105 УК РФ[76]. С нормой права, подлежащей применению, понятно. Второй вопрос: кто применяет норму? Очевидно, это должен делать уполномоченный субъект. Что конкретно делает уполномоченный субъект, применяя норму? На основе компетенционных норм, которые им используются, исполняются и соблюдаются, он индивидуализирует положения ст. 105 УК РФ применительно к данному юридическому факту. Заметим, что на момент вынесения приговора в отношении того, к кому норма права должна быть применена (преступнику), она (норма) еще не реализована. Таковой она станет только после того, когда будут использованы, исполнены и соблюдены индивидуализированные предписания, содержащиеся в соответствующем правоприменительном акте.

      Во всех случаях, когда правовые предписания не могут быть реализованы непосредственно, требуется их индивидуализация применительно к конкретным лицам, фактам и правовым последствиям, и только после того как индивидуализированные предписания будут использованы, исполнены и соблюдены, т. е. воплощены в соответствующее поведение, можно будет говорить о реализации и нормы права, и индивидуализирующего ее правового предписания.

      При этом само по себе издание индивидуализированного правового акта еще не есть реализация, точно так же как не является реализацией принятие

73

См., например: Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Теория права и государства в схемах и определениях: Учеб. пособие. М.: Юристъ, 2007. С. 149.

74

Некоторые авторы предлагают выделять дополнительные формы непосредственной реализации норм права. Так, С.С. Кузакбердиев полагает, что четыре способа правового регулирования (запрет, обязывание, дозволение, рекомендация) и соответствующие им виды юридических норм (запрещающие, обязывающие, управомочивающие, рекомендательные) со всей необходимостью обусловливают правомерность выделения таких отдельных форм непосредственной реализации норм права, как соблюдение, исполнение, использование и следование. См.: Кузакбердиев С.С. Формы реализации норм прав в деятельности органов внутренних дел: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. М., 1996. С. 8. На наш взгляд, выделение в качестве самостоятельной формы реализации норм права следования вряд ли обоснованно, поскольку при ближайшем рассмотрении окажется, что так называемое следование есть не что иное, как использование, исполнение и соблюдение.

75

См.: Лазарев В.В., Левченко И.П. Правоприменительная деятельность органов внутренних дел: Учеб. пособие. М.: Изд-во Академии МВД СССР, 1989. С. 11.

76

В данном случае мы намеренно абстрагируемся от возможных для данного факта вариантов уголовно-правовой квалификации.