Расследование убийства Российской Императорской семьи. Избранные главы. Н. А. Соколов

Царском Селе жизнь в Тобольске имела одно преимущество: семья здесь имела возможность посещать церковь, тогда как в Царском Селе все службы проходили во дворце, что было тяжело для императрицы, которая в письме к Гендриковой жаловалась на то, что не может пойти в «настоящую церковь».

      Вечерние богослужения проходили в Тобольске на дому, а утренние – в церкви Благовещения.

      Население Тобольска демонстрировало дружелюбие и участливость. Когда люди, проходя мимо дома, видели кого-либо из августейших особ в окнах, они снимали шапки. Многие крестили узников. Другие присылали подарки, в основном провизию.

      Большое участие в жизни Императорской семьи принимал Ивановский женский монастырь.

      Жизнь в Тобольске была спокойнее, чем в Царском Селе. Но это было… сибирское спокойствие. Все здесь было однообразно. Это был бесконечный узкий круг событий, одних и тех же интересов. Было скучно. Дом, двор да небольшой сад – вот вся территория, где была возможность передвигаться. Постоянно одни и те же люди. Единственное место, куда семья могла выходить из дома, двора и сада, это была церковь. Но даже там они не могли ни с кем общаться, так как народ туда не допускался, когда они там молились.

      Физический труд – это было единственное развлечение, доступное для царя и детей. Еще были качели. А в начале зимы объединенными усилиями строили ледяную гору. Кроме этого не было никаких развлечений.

      Чтобы чем-то заполнить свою жизнь, дети много работали над уроками. Император преподавал историю Алексею, Императрица – катехизис всем детям и немецкий язык Татьяне. Играли пьесы на английском и французском, и в них все дети имели свои роли.

      Но их души были полны грусти, когда по вечерам, в свободные часы, они сидели у окна и смотрели на проходящих мимо свободных людей. Эта же грусть видна и в некоторых записках императрицы к Гендриковой, она именует в них себя «узницей».

      В доме, где заседал Уральский областной совет, 4 сентября 1918 года среди прочих документов, принадлежавших Императорской семье, нашли запись, сделанную от руки Шнейдер. Эта запись касается заточения в Тобольске, и там содержатся отрывочные мысли: «Расхищают казну и иностранцы господствуют… Насильственное заточение – хуже смерти… А на окнах не легкие узоры, а целые льдины…» Может быть, Шнейдер отразила в этих скорбных думах лишь свои личные чувства?

      § 3

      Но власть недолго оставалась в руках Кобылинского. И он не смог и дальше защищать спокойствие государей. В сентябре месяце в Тобольск прибыли два комиссара: Панкратов и его помощник Никольский. Естественно, они оба принадлежали к партии социалистов-революционеров.

      Панкратов Василий Семенович имел достойное прошлое, чтобы теперь караулить Императора. Кобылинский, живший с ним несколько месяцев в Тобольске в одном доме, узнал его историю из его собственных уст: «В 18 лет, – рассказывает он, – он убил в Киеве жандарма, защищая какую-то женщину. За это он был судим и заключен в Шлиссельбургскую крепость, где в одиночной