До небес. Альбина Новохатько

это Вера. Несколько дней назад она покинула монастырь, и вот я узнала то случился пожар в квартире её родителей.

      – Монастырь, – Пробормотал я, начиная вникать в суть. – Она пряталась у вас?

      – Да, последние три года, – Продолжила Монахиня, – Я знаю о ней лишь с её слов. Помню, она пришла сильно избитая, истощённая, и мы приняли её. Но она не могла оставаться у нас, не имея чёткой позиции. Я дала ей достаточно времени…

      – Вы отпустили её понимая что ей некуда идти? – Прошипел я в бешенстве, – И сейчас пришли для чего?

      – Я дала ей денег, и рекомендательное письмо. Надеялась, что она пойдёт к вам, но я вижу что ошиблась. Вера не могла смотреть вам в глаза, из-за того что случилось с ней в прошлом.

      – Она была у родителей? – Выпалил я, взглянув на растерянного Лёню, – Это так твои люди смотрели за домом? Что три года назад… Она пошла к ним, перед тем как пойти в монастырь.

      – Марк, я не понимаю, почему всё так происходит, – Сокрушался Лёня, – Мои люди её в лицо не знали, им приказали следить за родителями. Не нужно меня во всём винить!

      – Да, ты прав. Извини, – Произнёс я, понимая что перегнул палку, – Спасибо что пришли, я распоряжусь сделать пожертвования в ваш монастырь.

      Мне уже не о чем было говорить с ними обоими, и я поспешил покинуть офис.

      Мои силы на исходе. Я устал жить прошлым, это бремя становится слишком тяжёлым. Вера не хочет, что бы её нашли, а я не могу дальше бегать за призраком, который то и дело ускользает от меня.

      ****

      Снова часы, отсчитав время, замерли на циферблате, отбив ровно девять. Я пьян, бутылка скотча почти опустела, в гостиной стоит полумрак, и я вновь слышу, как стрелка часов зашелестела по циферблату. Чёртово время, оно неумолимо движется вперёд.

      Ещё скотча, глоток, жидкость обжигает горло, беру в руку фотографию, смотрю на Веру, и моих губ касается лёгкая улыбка. На этом снимке она смеётся, но в глазах грусть. Мне жаль, что она так и не смогла найти в себе силы прийти, поделится своим горем. Пальцы сомкнулись, сжимая в ладони фотографию.

      За спиной раздались тихие шаги, затем робкий голос горничной.

      – Вам что-нибудь нужно?

      Я не знаю, что ей ответить. Мысли путаются, нельзя столько пить…

      Подняв глаза, окинул её тонкую фигурку оценивающим взглядом.

      – Сними платье, – С трудом ворочая языком, пробормотал я.

      Она будто ждала этого приглашения. Пальчики забегали по пуговицам, и вскоре платье упало к ногам.

      – Что дальше? – Поинтересовалась она, коснувшись лямок лифчика.

      – Убирайся, – Рявкнул я, ощущая как волна отвращения заполняет душу.

      Почему они все готовы раздвинуть ноги только лишь по одному щелчку! Где эта грань? Как понять, что пора остановится или ты перешагнёшь тот барьер, и назад уже не сможешь вернуться? Что нами движет? Смог бы я достичь того что имею, не будь у меня маниакальной злобы на человечество? Те, кто раньше не замечал меня, теперь зависят от меня! Они просят у меня помощи, а кто помог мне?

      Поставив бокал на журнальный