Тень проклятья. Марина Снежневская

на те же сотни лиг ракеты, падавшие на голову врага из космического поднебесья. И что самое худшее – как доносила разведка аналогичные заводы и лаборатории спешно закладывались еще в десятке самых развитых стран Арты. А ведь стратеги Единения рассчитывали всерьез что новое оружие надолго – навсегда быть может останется их монополией и убережет не только от возможных поползновений соседей по Вуорму, но и от авианосных и линейных армад Ки-Тихари и Сун-Бо!

      Неизвестно куда бы вывезла кривая, загибавшаяся явственно смертельным зигзагом, но тут произошло нечто неожиданное и можно сказать невероятное.

      На помощь испуганному миру пришли политики – привычно обруганные, недалекие и эгоистичные.

      Но видимо даже им не улыбалось остаться без подданных и даже им стало ясно что Вуорм да и вся Арта слишком малы для такого чудовищного оружия.

      Оплавленные камни острова Рарг, и спекшиеся в стекло тарские барханы вразумили даже их.

      Вскоре в Арметтико был подписан договор между Къодом и Единением Свободных Городов о запрете оружия на основе внутриатомной энергии и процессов синтеза ядер, и уничтожения его запасов, а два года спустя – Всемирная конвенция аналогичного содержания – и оба договора как ни странно соблюдались все прошедшие полвека.

      Для мира это означало спасение и радость.

      А для тех кто отдал проекту полтора десятка лет жизни и невесть сколько сил…

      Нет, их не забыли. Разработчики получили причитающиеся премии и ордена, благодарности от вождей и генералов – и почетную отставку.

      Судьба их сложилась по-разному. Кто-то подвизался на провинциальных кафедрах, некоторые устроились в медленно и со скрипом – но все же появившейся атомной энергетике, кто-то ушел из науки и нашел себя в бизнесе, искусстве или даже духовной карьере. Кто-то спился и угас в безвестности.

      Эрдаган Лайг не канул в нети, хотя и не преуспел.

      Правда неудача профессиональная обернулась и личной – жена бросила вдруг переставшего быть перспективным академика оставив на него и дочку, и выскочила замуж за популярного дирижера.

      Эрдаган тем не менее стоически перенес крах дела жизни и крах своей поздней, но от этого более крепкой любви.

      Вел скромную жизнь провинциального преподавателя, так и не женившись вновь, воспитывал маленькую Лайти, заменяя ей и мать и отца.

      И единственный раз по-настоящему проявил свою родительскую волю – когда запретил ей даже думать о том чтобы продолжить отцовское дело и подавать документы на физико-математический.

      Лайти поступила в Университет медико-биологических проблем на факультет молекулярной биологии – и преуспела – ибо пошла в папу не только средней внешностью, но и совсем не средним умом.

      Внешность, впрочем, не помешала маро Лайти как её уважительно называли, в двадцать пять лет выйти замуж – как будто удачно – за своего коллегу. А вскоре она уже готовилась порадовать отца внуками.