Японская кукушка, или Семь богов счастья. Татьяна Герден

Владыко, несносную девицу, оксти. Куда мне её, болезную, дальше тащить? Почитай, за тыщи вёрст от дома?

      Но Владыко молчал, на пальцы Поликлеты капал обжигающий воск, и, побыстрее прилепив свечу на кандило, она продолжала думать вслух, как если бы святой Николай был дядькой Паприкиным со двора Белозёрцевых:

      – И повернула бы назад сама, Владыко, да уж очень самой на жёлтый остров поглядеть охота (так про себя она стала называть Японию) и на знаменитого земляка тож. Ну и часовню выправить. По возвращению. Думаю, полтыщи хватит. А если с мужиками поторгуюсь, то и за четыреста серебряных договориться можно. Чтоб стены, главное, поставили, а там поглядим. А? Ну если живы будем. Так что, ладнось, коли на то воля ваша, силы небесные, так тому и быть. Попрёмся дальше.

      Поправилась барынька. Попёрлись. Ничего прошли – тысячи вёрст на повозках протарабанили. Светлана похудела. И Поликлета с лица спала. Запасы провизии давно закончились. Новые пришлось закупать. У татар – баранью ногу копчёную купили, у башкир – кониной не побрезговали, хоть Поликлета и крестилась, не переставая, перед каждым съеденным куском.

      А под Пышмой их обокрали. Как лес объезжали, так к ямщику двое подсели, вроде как подвезти. А через некоторое время проснулись Светлана с Поликлетой, смотрят, чего стоим, а на дровнях – никого. То ли ямщик заодно с негодяями был, то ли увели, чтоб не указал на них. Одна правда – обокрали! Лошади встали. Траву в поле жуют. И тюков больше с одеялами, покрывалами и одёжей хозяйской на случай холода не видать, как и не было. Беда! А тут ночь скоро. Звёзды высыпали. Слезли обе путешественницы горемычные с повозки, коней к осине придорожной привязали.

      – Как бы волки не съели, – нахмурилась Поликлета. – Далась вам эта Япония, матушка! Неужто через блажь эту тут и головы сложим!

      Но Светлана представила себе невозмутимое лицо Хангаку, зубы сцепила, порылась под рядном старым, ямщиком брошенным, нашла на облучке нож. Что-что, а уж с оружием она умеет обращаться! Ну, кто на меня!

      Поликлета покрутилась по кустам – хворост собрала, ух ты, а грибов-то! Костёр разожгла. На прутике и зажарили. «Жалко тюков и добра сворованного. Ой, как жалко. Как теперь перед Наталией Игнатовной отчитаться? – думала Поликлета, жуя сморщенные сыроежки. – Не углядела! Видела же, что рожа у ямщика была вся набок, свирепая. Так на цену такую сговорились, что как отказаться, почти втрое сбросил, ирод. Вот и влипли. Да и то, Слава Богу, что целы… покамест…»

      Светлана задремала у костра, а Поликлета травы бодрящей понюхала, сухую рябину пожевала, виски луком натёрла – чтобы не заснуть. А там, может, проедет кто. Вот и волки завыли вдалеке, страшно.

      – Гори, костёр, гори. Спасай православных от зверюг проклятых, Отче наш ежи еси не небесех… – бормотала Поликлета молитвы, время от времени кидаясь в темноту горящими головёшками, если ей чудилось лязгание зубов. Как только лес не подожгла…

      Так до утра и прождали. А как солнце взошло, подобрали их почтовые. Не пришлось Светлане показать своё боевое мастерство