Снежные дороги судьбы. Марина Снежневская

можете рассчитывать на меня, госпожа. Я готова с радостью сделать все, что могу.

      – Я знаю. Спасибо. Потом, может быть…

      – Хорошо.

      Глаша ушла, оставив после себя теплый аромат свежеиспеченного хлеба.

      Марта заснула, сидя на стуле, и Капитолина Ивановна жалко было ее будить. Эта легкомысленная девочка оказалась на удивление выносливой сиделкой и, не смыкая глаз, провела у постели Марии все эти пять дней. Капитолина Ивановна подумала, что со временем, как повзрослеет и остепенится, Марта сможет стать отличной домоправительницей.

      Капитолина Ивановна тоже задремала. Ей приснилась златокудрая десятилетняя девочка в белом платьице, которая бежала по лужайке наперегонки со своей любимой собачкой – болонкой Дэйзи. Ее вприпрыжку догоняла Марта. Михаил высунулся из окна и кричал девочкам что то веселое и…

      Ее разбудил осторожный стук в дверь. Она вскочила и, еще не проснувшись окончательно, пошла к двери.

      – Что случилось? Кто там?

      – Сударыня, вы заснули?

      За дверью снова стояла Глаша.

      – Там, – уж вы простите, сударыня – опять пришел господин Корф. Уже в третий раз за сегодня. Он говорит, что хочет видеть Марью Михайловну.

      – Я же сказала ему…

      – Вот и я говорю, но он ничего не хочет слушать. Если уж этот человек вобьет себе что-нибудь в голову, то ни за что не отступится. Он хочет убедиться, что она жива.

      – Ну что ж. Я думаю, это не причинит ей вреда. Проводи его сюда. Пусть, если хочет, увидит все своими глазами.

      Корф ворвался в комнату и остановился как вкопанный. Некоторое время, дико вращая глазами, переводил взгляд то на Машу то на Капитолину Ивановну.

      – Почему она у вас лежит пластом? – вдруг заорал он. Ее нужно приподнять, чтобы кровь не застаивалась и отлила от головы! Почему нет сиделки?? Не удивительно, что моя невеста до сих пор не поправилась!

      – Как вы смеете врываться сюда и кричать как извозчик? Вы рехнулись! – кинулась Капитолина Ивановна оттесняя Корфа.

      – Уйди прочь, мегера, – отпихнул ее Корф и запнулся – на него смотрело дуло маленького револьвера.

      – Вон! Убирайтесь вон сию же секунду – ничтожный хам!

      Лицо Корфа потемнело, и он – солидный взрослый мужчина стал похож на злого сорванца, которому взрослые помешали мучить кошку. На пороге он на мгновение задержался и прошипел:

      – Не лезь, куда тебя не просят, сумасшедшая старуха! Я никому не позволю вмешиваться в мои дела. Никому! Лучше ухаживай как следует за Машей, чтобы она поскорее поправилась. И смотри у меня! А не то я до тебя доберусь!

      Мадам Мышко остолбенела. Когда она пришла в себя, Корф уже ушел.

      И этот паршивец назвал её старухой?? Да как он смеет! Это она то – старуха??? Нет – надо было его пристрелить!

* * *

      Сны. Память ее распалась на фрагменты разноцветной мозаики, которые перемещались и никак не хотели складываться в цельную картину. Фрагменты. Краткие, бессмысленные, беспорядочные…

      Постепенно