Три меча. Владимир Фёдорович Власов

придерживаться.

      В то время я написал мои первые стихи, которые позже стали эпиграфом к моему роману "Пагода журавлиного клёкота".

      Журавлиный клёкот

      Им реять парой в поднебесье вечно,

      Любовью наслаждаясь в чистой сини,

      Где дни проходят их в тиши беспечно,

      Зимой их греет даже снег и иней,

      А летом им жара несёт прохладу.

      Они живут, опасности минуя,

      Везде находят для души усладу

      И радость, ни минуты не тоскуя.

      Они – даосы, речь их – смех и хохот,

      А ветер и пространства – их стихия,

      И люди, слыша журавлиный клёкот,

      Глядят, гадая: «Кто они такие»?

      Позже, когда я стал уже взрослым и начал изучать китайский язык, то перевёл один интересный текст Юань Мэя из его сочинения "О чём не говорил Конфуций":

      Журавли, несущие паланкин

      (О чём не говорил Конфуций)

      В эпоху Мин, Фан Ци-тин был в Цянси при управленье,

      А с ним служил его друг старый Го из Сычуани,

      В часы бесед на них в стихах сходило вдохновенье,

      Даосами желали стать и жить на Эмэйшане (1).

      Они хотели страстно даосизмом заниматься,

      Уйти из мира и искать своё предназначенье,

      Раз как-то за вином своим отдались увлеченьям,

      Вдруг видят старика, который стал к ним приближаться.

      Он подошёл к ним и спросил: «Хотите вы учиться

      Искусству Дао? Со мной можете вы попытаться,

      Но хватит ли у вас старания всего добиться»?

      Взяв за руки их, стал он с ними в выси подниматься,

      Так быстро до дворца на Эмэйшане долетели,

      Сказал он: «Это – место, где живёт царь всех даосов,

      Сейчас его там нет, вы встретиться с царём хотели,

      Его здесь подождите, я ж отвечу на вопросы».

      Поговорив немного, журавлей двух увидали

      Меж облаков, летящих в небе, в клювах с паланкином,

      А в нём сидел красивый мальчик, вглядываясь в дали,

      Смеялся, радуясь красотам и земным картинам.

      На нём была корона вся из белого нефрита,

      Светился он на фоне неба красным одеяньем.

      Придворные склонились, он смотрел на них сердито,

      Как бы порядком недоволен был и их вниманьем.

      Двоих друзей увидев, он сказал всем мимоходом:

      – «Их не отправили ещё в обычный мир, подлунный» ?!

      Спросил Го старика-учителя с его уходом:

      – «А почему царь этот у даосов такой юный»?

      Ответил тот: «Когда бессмертия кто достигает,

      Стаёт святым иль буддой, и рождается ребёнком,

      Чувствителен к добру всегда он, и зло забывает,

      И видит всё, что в мире происходит нашем, ёмком.

      Конфуций был учеником у Бодхисатвы дважды,

      Чтоб