Буря Жнеца. Том 2. Стивен Эриксон

Старых устоев.

      В дымном мареве Сумрак видела только блестящие глаза шайхских старейшин да чуяла их запах: полуистлевшая сырая шерсть, заплаты из тюленьей шкуры, рыбий жир, пот и зловонное дыхание из ртов с больными деснами и гнилыми зубами.

      Хозяина – или хозяйки – трактира нигде не видать. Собравшиеся сами открывали бочонки и наполняли чарки кисло пахнущим элем. На центральном очаге дымился огромный чан с ухой, а на столах всюду были разбросаны тыквенные плошки. По грязному полу разгуливали жирные крысы.

      Ведьм куда больше колдунов, что бросалось в глаза. Частое явление среди отмеченных демонами: мальчиков с приемлемым набором черт, не походивших на чудовищ, рождалось все меньше. Итого две с лишним сотни поплечников. И все в одном месте.

      – Королева, – вновь подала голос Пулли, склонив голову. – Нить прядется, все от шайхской крови знают, что ты правишь теперь. Кроме тех, кто на Острове, – тем ведомо только о смерти твоей матери.

      – Так, значит, Бруллиг там, ждет…

      – Истина, Сумрак, ждет, что быть ему Восходом, королем шайхов.

      Странник меня побери…

      – Нам нужно плыть на Остров.

      Собравшиеся одобрительно загудели, прерываясь, чтобы опрокинуть очередную чарку эля.

      – Этой ночью вы хотите устроить ритуал.

      – Сказано, королева, мы ослабляем цепи. Ставим сети на течении мира и ждем улова.

      – Нет.

      – Что такое? – Черные глаза Пулли сузились.

      – Я сказала: нет. Сегодня ритуала не будет. И завтра, и послезавтра тоже. Никаких ритуалов, пока не прибудем на Остров, да и после этого тоже.

      Гомон в трактире тут же смолк.

      Пулли похлопала ртом, затем заговорила снова:

      – Королева, на берегу звучат голоса, и слова, ими сказанные, для нас. Так… таковы Старые устои, наши устои…

      – Да, знаю. И моя мать смотрела на это сквозь пальцы. Но я не стану. – Йан Товис снова окинула лица собравшихся: неверие сменялось злобой и ненавистью. – Старые устои раз из раза подводили нас. Ваши устои, – жестко повторила она, – не дали ничего. Теперь я королева. Сумрак на Берегу. Рядом со мною Дозор и Восход. Станет ли им Бруллиг – увидим, но знайте, что ваше слово здесь веса не имеет, никакого. Восхода выбирают шайхи. Всем народом.

      – Не унижай нас, королева.

      Пулли больше не улыбалась. Ее взгляд и голос сочились ядом.

      – Иначе что, старуха? – фыркнула Йан Товис. – Нашлешь на меня проклятье? Только посмей. Я желаю сохранить свой народ, провести его через все невзгоды. Ваше дело – исцелять и благословлять. Власти у вас больше нет. И не говори мне о матери! Мне лучше всех вас известно, как низко она пала. Теперь я королева. Вы должны подчиниться.

      Никто не обрадовался. Истинная власть (если только жалкие проклятия, нашептанные в темных закоулках, можно считать властью) слишком долго была в их руках, и так просто они не уступят; придется вырывать ее силой. Шабаш пойдет на все, чтобы меня свергнуть. Можно не сомневаться.

      Что ж, Йедан Дерриг, отныне