Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром. Дмитрий Хван

в Тобольский городок, там наш человечек разошлёт его на Русь. Ответ будет следующей весной. А сейчас я желаю пройтись – кости ломит. – Бросил взгляд на лежащего в объятиях печного тепла Никиту. – Пусть спит.

      Конан не стал откладывать дела на потом и уже на следующее утро, проведав раненого, явился к Вячеславу – писать письмо. Для порядка решили пока не огорчать бояр открывшимися обстоятельствами происхождения жителей ангарского посёлка. Неизвестно, как они себя поведут, узнай они правду, а пока можно раззадорить их возможными барышами, сулившимися в торговле с Китаем.

      – Ведомо мне, что томские людишки ходили в Китай по Иртышу в сто двадцать шестом годе. Торговли не завели, но привезли китайскую грамоту, кою некому толком и понять не можно было. Сказывали, что путь сей зело труден и места дюже дикие, есть земля, где и воды-то не бывает. Токмо песок. Гиблые места для караванов. Да и лихих людишек там безмерно.

      – Значит, торговли с Китаем у Руси нет? – спросил Конана Вячеслав.

      – Есть азиатские торговцы, кои везут товар свой на ярмарки в Сибири и на Руси. Так и торгуем.

      – Ясно, значит, у нас есть время первыми устроить торговый путь из Китая.

      – Но путь надо боронить от лихих людей. А у вас людишек мало числом.

      – Вот я и говорю – нам нужны люди!

      Вариантов оказалось немного: сибирским путём через Тобольск и Енисейск, либо морским по Ледовитому океану до устья Оби или Енисея, а там подниматься до верховья этих могучих рек. И пробираться до Ангары. Наилучшим способом выбрали путь через устье Енисея, с выходом в Ангару. Но придётся миновать Енисейский острог.

      – Там это сделать несложно, река широка. Да и попервости можно будет приставать к берегу, дабы пополнить запасы, – уверял Конан.

      Зашёл Кабаржицкий, сразу сказав, что Саляев ещё не вернулся, заметив немой вопрос Вячеслава. Владимир принёс чайник со свежезаваренным травяным настоем тунгусов с добавлением листьев смородины. Получилось очень ароматное и приятное на вкус питьё. Но кое-чего в нём не хватало. Вячеслав расставил чашки и вслух помечтал.

      – Сахарку бы ещё… Сладкого страсть как охота.

      – Нешто не бортничаете? Мёду нету?

      – Откуда ему взяться, Конан, – усмехнулся Владимир.

      – Ясно, будут вам и бортники, а то тоска у вас великая, – рассмеялся тверичанин.

      – Ладно, давайте перо и бумагу, будем письмо сочинять.

      Вячеслав переглянулся с Владимиром, тот лишь хмыкнул.

      – Ну, бумага у нас есть, а вот с перьями напряг, зато есть ручка, шариковая. Или гелевая, Вячеслав?

      – Да нет, старушка шариковая. Вот, – он протянул бумагу и ручку смутившемуся Конану.

      – Владимир, покажи, как ей пользоваться.

      Пока Конан пробовал выводить ручкой свою тайнопись, Кабаржицкий у него поинтересовался насчёт носимого им имени.

      – Церковное то имя, мирское имя моё будет Елисей, а прозвище Лисица… Дюже лепо сия вещица буквицы выводит. Знатно.

      «Лета 137 и с Белореченского острогу писано. По досмотру своему Елисейка Семёнов,