Замуж с осложнениями. Юлия Борисовна Жукова

что-то невнятно, не просыпается. А может, это я не вижу и не слышу. Внезапно кладёт руку мне под мышку, пригибает к кровати, я падаю. Прижимает к себе, накрывает одеялом.

      – Всё хорошо, – говорит почему-то по-муданжски. – Всё хорошо, тебе просто приснилось. Я с тобой. Спи.

      Больше ничего не помню.

      Глава 7

      Просыпаюсь оттого, что жарко. Рядом, не иначе, печка. Нет, оно дышит. Вот вдох пошёл, долгий, глубокий. Слышу, как расправляются лёгкие. Господи, кто же это такой огромный? Может, мне снится, что я маленькая у мамы под боком сплю? Ладно, кто бы ни был этот большой зверь, я знаю, что он добрый. Он потерпит, если я ещё поваляюсь. Только уж очень греет. Оказывается, я отвыкла спать не одна.

      Укладываюсь поудобнее, утыкаюсь лицом в тёплый бок. Или это не бок… Поди разбери. Нет, это, наверное, грудная клетка, потому что сердце слышно. Ого, как стучит. Частовато для такого большого существа. Может, большой зверь сердится, что я не даю ему встать? Ладно, чувствую, пора просыпаться.

      Зеваю, потягиваюсь, продираю глаза. Странно, обычно я помню, где засыпала, даже спьяну. А спьяну, похоже, и было, судя по сушняку. И голова немного кружится. Атас.

      Слева от меня кто-то лежит. Медленно поворачиваю голову вверх, чтобы посмотреть, кто. С того конца на меня квадратными глазами взирает Азамат. А что, собственно… О-о-о-ой, да, вспомина-а-а-аю!

      Вовремя соображаю, что подскакивать и шарахаться не стоит – голова закружится, а может и стошнить. Он не оценит.

      – Привет, – говорю. Язык нифига не слушается. – Я тебе не очень помешала?

      Молча мотает головой, волосы на лицо падают. Он с распущенными спит? И не путаются?

      – У тебя чего-нибудь попить нету?

      Всё так же молча берёт с тумбочки позади себя бутылочку минералки. Господи, Азамат, кто скажет, что ты не прекрасен, – рыло начищу!

      Пью, сколько могу за один присест. Потом дышу. Голова кружится.

      – Можно узнать, как вы тут оказались? – спрашивает он слегка не своим голосом. Или это у меня всё ещё глюки?

      – А ты не помнишь? – говорю. Кажется, он бледнеет.

      – Боюсь, что нет.

      – Я отравилась галлюциногенами, – говорю. – Пришла попросить тебя помочь мне найти лекарство, потому что сама видела всякий бред, не смогла бы прочитать этикетку.

      – И… почему вы меня не разбудили?

      – Мне казалось, что разбудила.

      – А я что-то сказал?

      – Да. Что всё будет хорошо и что мне всё приснилось. А потом я отрубилась. Ты правда не помнишь?

      – Нет.

      Садится, трёт лицо руками. Пижама на нём тёмно-зелёная в обтяжку, рукава длинные, вырез к шее вплотную. Как в этом спать можно – не знаю. Зато какая талия… Под курткой-то не видно. Буду для мамы фотографировать, надо будет с него куртку ободрать. Так, хватит о чуши думать. Мне всё ещё нужно лечиться, все-таки и рецидив возможен.

      – Знаете, это могло случиться, – говорит.

      – Что? – не понимаю я.

      – Что я говорил во сне. У меня младший брат в детстве