Замуж с осложнениями. Юлия Борисовна Жукова

беседу о напитках.

      – Уверен, вы получили от этого массу удовольствия, – шипит практически мне в ухо. Отклоняюсь в сторону так, что это уже неприлично. Ну почему Азамат ничего не сделает?!

      – Совершенно верно, – огрызаюсь.

      – И почему я вам не верю? – он уже меня почти касается. Приходится всё-таки встать и обойти стол.

      – Понятия не имею.

      Сейчас ведь расплещет мой чай, урод.

      К счастью, он переключается на Азамата – и заодно на муданжский.

      – Очень тебе советую это прекратить.

      Капитан, изменив своей вежливости, тоже переходит на родной язык:

      – Я не уверен, что это входит в сферу твоей компетенции.

      Хорошо, что у них тоже много умных слов заимствовано из всеобщего, а то хрен бы я что поняла.

      – Зато я уверен. Над тобой мало смеются? Хочешь брызнуть бензином в костёр?

      А, ну да, поняла. Ещё бы знать, о чём он…

      – Я думаю, что больше уже некуда.

      – Тебе рано себя хоронить.

      – И поэтому ты считаешь, что мне надо сидеть под замком.

      Да о чём они?! Или я не хочу этого знать…

      – Азамат, я тебя предупредил, что будет больно.

      – Мне не привыкать.

      На этой оптимистической ноте Алтонгирел вздыхает и выходит из кухни строевым шагом, шарахнув дверью.

      Я вздрагиваю, вжимаю голову в плечи и зажмуриваюсь.

      – Простите, – говорит Азамат. Да уж, правильно извиняешься. Только почему ты его сразу не выставил?

      – Я думала, он ваш подчинённый, – не выдерживаю.

      – Не совсем, – откидывается на спинку стула, вздыхает. – У нас с ним некоторое разделение ролей. У меня, как бы это сказать… светская власть, а у него духовная.

      Таращусь.

      Вот уж такого – на звездолёте! – я точно не ожидала.

      – Знаю, что это странно, – ухмыляется он. – Но у нас так заведено. Наёмники иногда годами не бывают на планете, а со Старейшинами по нетбуку не поговоришь, нарушится таинство поучения. В то же время, у некоторых Старейшин есть ученики, которые после пятнадцати лет послушничества обязаны провести хотя бы десять лет в удалении от наставника, научиться принимать собственные решения. Вот они-то и летают с наёмниками. Алтонгирел здесь уже пять лет, но я его знаю с детства.

      – А, э-э… вы не ладите?

      – Обычно ладим, просто он несколько… близко к сердцу принимает некоторые вещи.

      Ага. И называет тебя уродом.

      – Но вообще-то он хороший друг, – заключает наш удивительный капитан.

      Пора мне делать ноги из этого дурдома.

      Извиняюсь, забираю свой подостывший чай, иду к себе. Где моё вязанье?. . Там как раз самое время начинать узорчик вывязывать, для этого какая-никакая, а концентрация нужна, голову займу хоть, чтобы не ломать её о подслушанные реплики на неблагозвучном муданжском… Может, я на самом деле всё совсем неправильно поняла. Я ведь даже до этой истории никогда живого муданжца не слышала, а только нашего препода…

      Пиала