Знак «ФЭН» на бамбуке. Самуэлла Иосифовна Фингарет

бы всех троих. Дралась она бамбуковой палкой, опускала, не разбирая, на плечи, на голову. Особенно часто доставалось Второму. Был он тонок и гибок, как ласка, и отличался такой же проворностью. То в кухню залезет и стащит лепёшку, то к воротам подскочит, что строго-настрого запрещалось. Дорого ему обходилось непослушание. Избитый, весь в синяках и ссадинах, он сжимал в кулаки свои тонкие пальцы и морщился от боли и обиды. Нити узких бровей наползали на лоб. На глазах наворачивались слёзы.

      – Давай убежим от злой ведьмы, – обращался он к Первому. – Малыша с собой заберём.

      – Нельзя мне бежать, – возражал Первый. – Ты человек городской, вольный. Сам нанялся в услужение, когда твои родители умерли и ты сиротой остался. А меня отец на два года продал. Многие в нашей деревне так поступали. Одного из детей продадут, чтобы остальных прокормить. Если сбегу, отца выставлю обманщиком. Надо терпеть.

      – Долго ещё терпеть? – спрашивал Третий. Он очень жалел Второго. Обнимал за плечи, гладил по голове.

      – Дни быстро снуют, как челноки в ткацком станке. Год я уже отработал, ещё год – и уйдём.

      Но жизнь иначе всё повернула. Накануне Праздника середины осени, когда в полнолуние принято любоваться луной и есть лепёшки со сладкой начинкой, хозяин вернулся хмурый и озабоченный. Всегдашнюю ухмылку словно смыло с его толстых губ. Пока Первый и Третий распрягали мула и вкатывали под навес повозку, Второй прокрался к хозяйскому дому, припал к затянутому бумагой оконцу и слово в слово услышал весь разговор.

      – На рынке только о том и болтают, что стражники рыщут по всему уезду. По всем дворам дармоеды ходят, высматривают по приметам мальчишку: лицо круглое, нос прямой, широковатый, глаза чёрные, брови кустиками.

      – Ай-я! – вскрикнула в испуге хозяйка. – Да это наш Третий. Не в счастливый день привёл ты мальчишку в дом. Что делать будем? Если найдут, в тюрьму нас потащат. Пыток и казни не избежать. Ничего другого не остаётся, только убить проклятого. Убьём, закопаем, и дело с концом.

      – Рассудка лишилась, женщина. Кто закапывает в землю товар, когда за него можно выручить деньги. Отвезу мальчишку в Ваньвань и продам в Персию или Сирию.

      Город Ваньвань, где велась торговля рабами, находился не близко, в нескольких днях езды, и хозяйка повеселела:

      – Ловко придумал, уважаемый супруг. Первого и Второго также с собой прихвати. Хоть за ворота хода им нет, а спровадим подальше, нам же будет спокойнее.

      – Спасибо, что надоумила. Приготовь еду и одежду в дорогу. До света отправлюсь.

      – Денег с собой побольше возьми. Говорят, что кожа и мех в Ваньване хорошие. Там по дешёвке купишь, здесь втридорога продашь.

      Второй слушать дальше не стал, а бросился к Первому, чтоб сообщить страшную новость.

      – Над нами измываются, бьют, держат впроголодь. Теперь и вовсе собрались продать в чужие земли. Неужели на злодея и ведьму не сыщется управы? – такими словами закончил Второй свой рассказ.

      Первый смотрел в землю, молчал.

      – Простите,