140 бесед с Молотовым. Второй после Сталина. Феликс Иванович Чуев

«Почему Сталину все повиновались, а меня никто не хочет слушать?»

      Все-таки Сталин остался в каждом – и надолго.

      Рассказ Попиводы, который я изложил Молотову

      «В 1952 году я присутствовал на XIX съезде КПСС от Союза коммунистов Югославии, – говорил П. Попивода. – Перед открытием съезда, когда в зале народу было еще немного, неожиданно появился Сталин, пересчитал стулья в президиуме, спустился вниз и принес один стул. Делегаты бросились ему помогать, но он махнул рукой – дескать, больше не надо.

      …Перед приветственными выступлениями, в конце работы съезда, нас, гостей, собрал Клемент Готвальд – после смерти Димитрова он считался старейшиной братских партий. Синхронного перевода в ту пору еще не было, на речь отводилось двадцать минут и столько же времени занимал перевод.

      Чтобы не затягивать работу съезда, Готвальд предложил тем, кто знает русский язык, выступать по-русски. Для меня, черногорца, это было не трудно, потому что в нашем доме язык Пушкина почитался с детства, и я написал свою речь по-русски.

      Съезд вел Маленков. Обычно он подходил к тому, кто будет выступать следующим, чтобы убедиться, что тот готов к выступлению. Подошел и ко мне: „Сейчас вы будете. – Бросил взгляд на мою речь: – Это что, вы по-русски будете говорить?“ – „Да, нас товарищ Готвальд предупредил“. – „Ни в коем случае, только по-сербски!“ – сказал Маленков. „Но я не успею перевести!“

      В это время уже начал свое выступление Макс Рейман от Западной Германии, а я за ним должен…

      Маленков пошел посоветоваться к Сталину, они поговорили, и Сталин немедленно направился ко мне.

      „Что у вас, товарищ Попивода?“

      Я объяснил.

      „Маленков прав, – сказал Сталин. – Нужно только по-сербски. Но у нас, большевиков, безвыходных положений не бывает. Вы можете в начале две-три фразы сказать по-сербски?“

      „Конечно, могу, товарищ Сталин“.

      „Вот и хорошо. А дальше дуй по-русски! – сказал Сталин. – И закончить надо по-сербски. Ведь вас будут слушать на родине и могут сказать: он живет в Москве, в России, забыл даже родной язык! У вас еще нет страны в руках… Потерпи годик!“

      Я сделал, как он сказал, и выступление прошло нормально».

      За долгие годы нашего знакомства Попивода не раз рассказывал о Сталине.

      «Весь его облик был таков, – говорил Петр Саввич, – что вызывал уважение к государству».

      – Это безусловно, – согласился Молотов. Он слушал с большим интересом.

      А я продолжил рассказ П. С. Попиводы.

      «Теперь о Румынии. Во время войны Сталин дал указание вызволить из фашистских застенков лидера румынских коммунистов Георге Георгиу-Дежа. Наши разведчики нащупали в Бухаресте слабое звено, и эсэсовец, от которого зависела судьба Дежа, пошел им навстречу… за золото. Сложность была в том, как доставить это золото в тюрьму. Однако в этой тюрьме содержались не только политические, но и уголовники. Среди заключенных нашли молодого вора-карманника,