Универсариум. Антон Кара

пожалуйста.

      Да засунь себе свое «простите» куда-нибудь поглубже.

      – У меня нет страховки, – ныла девчонка.

      Ну вот, теперь еще и эта новость.

      А дочери, жены и любовницы олигархов на таких дряхлых телегах не ездят. Другим же ремонт бампера моего железного корабля на колесах не по средствам.

      А вдруг она химичка, оборудовавшая дома нарколабораторию!

      – Ты работаешь?

      – Да, я продавец в супермаркете.

      Ну вот и всё. Это финиш.

      – Могу отдавать из зарплаты.

      Я поднял руку, выставив перед ней вертикально ладонь, показывая ей заткнуться и не нести чушь, сыпля мне соль на гениталии.

      Что ты там будешь отдавать, монетки из оставленной сдачи?

      – Что, очень дорого, да? – с дрожью в голосе произнесла она.

      Я молчаливо покивал, продолжая смотреть не на нее, а на разбитый бампер, переваривая произошедшее.

      – А что… а что же делать тогда? – лепетала она сквозь ком в горле.

      Что делать, что делать! Водить надо осторожно! Овца!

      – Снимай трусы, – рявкнул я.

      Она оцепенела.

      Ее глазенки нервно задергались за очками, фокусируясь то на моем правом глазе, то на левом, ища хоть где-нибудь спасения от такой постыдной участи.

      – Я… – вырвалось у нее какое-то кряхтение.

      И тут же ее лицо трагично искривилось. Из-под очков по щекам понеслись слезы. Обычные мокрые слезы, а не нефть, которую можно было бы продать и оплатить ремонт.

      – Угху, угху, – хрипела она.

      Может, она плачет от неверия в собственное счастье? Наконец-то трахнет кто-то.

      Ты права, дуреха, не могло тебе так повезти.

      – Ну всё, всё, – я подошел и обнял ее. – Я пошутил. Это же шутка такая. Конечно, шутка. Ну что ты. Успокойся. Успокойся.

      Нет, мне не стало ее жалко. Может, я слегка переборщил насчет трусов, но это нестрашно, она это заслужила, будет повнимательнее в следующий раз. Однако и мой автомобиль я тоже не жалел.

      В этот момент я почувствовал, что внутри, и даже не где-то глубоко, мне абсолютно плевать на повреждение машины.

      Железо. Всего лишь железо.

      Никакая это не скорость. Никакой это не престиж. Никак это меня не дополняет. И ничего обо мне не говорит.

      Случись это вчера, я бы расстроился минимум на неделю. Я бы, возможно, не сдержался и так наорал на эту дуру, что у нее очки б треснули.

      Но сегодня… Сегодня – это уже сегодня. Первый день остатка моей жизни.

      – Ладно, ладно, ерунда, – спокойно говорил я ей почти в ухо, – не переживай, это ерунда, забыли, не было ничего.

      Еще пара всхлипов. И я ее отпустил.

      Не бросая взгляда на место удара, я направился к двери.

      – А… а… гаишников не будем вызывать? – догнал меня ее неуверенный голос.

      Не имей я одного ламинированного документа, я бы не рисковал вызывать полицию, потому что, как оказалось бы при официальной проверке, я управлял автомобилем, имея некоторую запрещенную долю алкоголя в крови, удачно приобретенную недавно в клубе «Сан-Марко».